Современным читателям «Кронштадского вестника», не заставшим годы тотального дефицита и пустых полок в магазинах, трудно представить себе, что когда-то простой диктофон мог быть недостижимой мечтой. Сейчас он есть практически в каждом мобильном телефоне как дополнительная функция, и вы можете записать любой разговор или просто что-то себе для памяти, как делают герои в сериалах.

А в 1987 году, когда я приехала на работу в «Рабочий Кронштадт» (прежнее название «Кронштадтского вестника») после университета, любая техника была из серии научной фантастики. А я бредила диктофоном!
Прежде всего — для работы. Я была начинающим журналистом, мне хотелось работать хорошо, мне нужно было доказать себе и другим, что я чего-то стою. Диктофон был необходимым инструментом. И я решила — он у меня будет!
Конец 80-х был пиком российской журналистики! Разгар перестройки, в один момент вдруг появилась возможность писать обо всем! Когда цензуры власти уже не было, а цензуры денег, как сейчас, — еще не было. Работать было чертовски интересно! В 1987 году тираж нашей газеты был 13600 экземпляров! При 40 с небольшим тысячах населения это означало, что газету читают в каждой семье! Огромная ответственность!
После каждой серьезной публикации был поток писем и звонков, а порой — признак перемен — судебные иски.
И наш судья по гражданским делам, видя меня, морщился как от зубной боли. «Пока тебя не было в городе, у нас не было ни одного дела по статье «О защите чести и достоинства!» До сих пор храню одно из исковых заявлений в мой адрес с формулировкой: «В своей статье корреспондент Пантелеева неверно исказила факты, касающиеся забастовки на Морском заводе».
Итак, первая задача — заработать денег на диктофон. Вся техника тогда была немыслимо дорога! Это были времена, когда мой однокурсник продал доставшийся ему по наследству от бабушки дом, чтобы купить видеомагнитофон! И хотя подспудно была мысль, что обмен, мягко скажем, неравнозначен, все завидовали ему!
Я подрабатывала, печатая дипломы, диссертации, рефераты. Долгие годы меня выручала старая печатная машинка. Мне понадобился почти целый год, чтобы отложить денег на такую «игрушку» как диктофон!
Но это была только половина задачи! Не менее сложным было его купить! В магазинах техники не было. Покупать с рук у спекулянтов такую вещь не хотелось — был большой риск нарваться на пустой корпус или что-то неисправное.
Оставалось одно — попросить, чтобы мне этот диктофон привезли из-за границы. Благо, на нашем факультете в университете было много иностранных студентов и аспирантов. И девушка из Китая, которой я печатала курсовики, согласилась привезти мне диктофон. Целое лето я ждала заветной коробочки, пока она не вернулась с летних каникул!
Это была сбывшаяся мечта! Черный, маленький, убирался в самую крохотную сумочку! Это было начало новой жизни!
Я могла проводить долгие интервью, не отвлекаясь от собеседника, не произнося бессмертное Шуриковское из «Кавказской пленницы»: «Пожалуйста, помедленнее! Я записываю!» С появлением диктофона стало возможным проведение больших круглых столов, когда мы приглашали нескольких специалистов и обсуждали серьезные, волнующие весь город проблемы. Люди спорили, часто торопясь и перебивая друг друга. Но от записи ничего не ускользало, и можно было потом «расшифровать» и воспроизвести в газете все слово в слово!
Несколько раз в те непростые годы диктофонная запись выручала меня, когда какой-то чиновник, испугавшись своей откровенности, пытался отказаться от своих слов: «Я этого не говорил! Журналист все придумала!»
Огромный резонанс вызывали прямые линии, которые я организовывала в кронштадтском собесе, и когда любой человек мог задать вопрос начальнику, не записываясь на прием и не томясь в многочасовых очередях. Ведь многие вопросы повторялись, и люди, прочитав такой материал, могли найти ответ и на свою проблему. Как правило, отведенных двух часов (на столько была рассчитана кассета с пленкой!) не хватало. Люди начинали звонить задолго до установленного времени и продолжали позже. Так было, например, с интереснейшей беседой в начале 1991 года, когда только началась бесплатная приватизация жилья, и было множество вопросов, главный из которых — а зачем это нужно. Слушая подробные ответы и разъяснения тогдашнего Начальника отдела приватизации Марии Федотовны Руденко, я и для себя пыталась понять, что же это такое. Я тогда жила в коммуналке, сосед-уголовник в седьмой раз вернулся из тюрьмы с открытым туберкулезом. Жизни не давал. Частенько мне приходилось с маленьким ребенком прятаться у соседей от его дружков-собутыльников. И именно во время этого подробного разговора в отделе приватизации прозвучала ключевая мысль — если жилье станет частной собственностью, его можно будет продать и купить. Трудно представить, но тогда это было непонятно. Это изменило мою жизнь, и то, что я в течение долгого времени работаю в агентстве недвижимости, куда устроилась на работу, чтобы решить свои жилищные и денежные проблемы, во многом обязана этому давнему открытому разговору.
Момент моего триумфа, связанный с новеньким диктофончиком, наступил во время визита Премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер в Кронштадт. Она прибыла на белом адмиральском катере. Оркестр встречал ее в Петровском парке. Вместе с госпожой Тэтчер было все городское начальство, включая Анатолия Собчака. И огромное количество журналистов из всех стран, газет и телеканалов. Тысячи кронштадтцев пришли поприветствовать «железную леди» и непременно хотели подойти к ней вплотную, сфотографироваться и пожать руку!
Госпожа Тэтчер держалась невозмутимо. В элегантнейшем темно-синем костюме, слишком легком для конца октября и легкого снежка, она слушала рассказ экскурсовода о Петре Великом и о Кронштадте. А потом вся процессия двинулась в сторону городской администрации, где была назначена пресс-конференция.
Это сейчас на каждую встречу — жесткая аккредитация, согласованные списки приглашенных и журналистов. А тогда вся эта толпа прямо из Петровского парка также повалила в здание администрации. Но тут уже в дверях встала охрана. Пускали только журналистов и требовали предъявить диктофоны. И практически все наши журналисты, вооруженные блокнотами, остались за бортом. А я достала свой блестящий диктофончик и была на этой пресс-конференции, куда просочились, в основном, только представители иностранных газет и телеканалов.
А потом наступила катастрофа! Местного масштаба, конечно. Только для меня.
В начале 90-х произошло событие огромной исторической важности! Иностранный корабль впервые за 100 лет вошел в гавань Кронштадта. Это был небольшой круизный лайнер финской компании «Кристина Круизез». Он швартовался прямо в Петровском парке, хотя тогда только что был построен новый пирс на Летней пристани.
Встречали его с оркестром. А пассажирами первого рейса поголовно были финские чиновники, дипломаты и журналисты!
Конечно, местная газета не могла пройти мимо такого события, и меня пустили на корабль (я еще не могла понять, почему у трапа — пограничники, и почему они требуют паспорт! Ведь двадцать лет назад поездки за рубеж были для нас такой экзотикой, что даже не было понимания того, что иностранный корабль — это территория другого государства!).
С этим первым рейсом в Кронштадт прибыл мэр города Котки, и мне предстояло взять у него интервью! И в этот момент в диктофоне кончились батарейки. Обычные, пальчиковые, четыре маленьких батарейки, которые сегодня вы покупаете мимоходом в любом ларьке. Тогда их было так же трудно достать, как и всю прочую технику. Я металась по городу, я была готова заплатить любую цену, я обошла все новомодные и только появляющиеся тогда «комки» — коммерческие магазины.
Но тщетно — батареек нигде не было. Собираясь на интервью, я взяла с собой блокнот и… неработающий диктофон.
По давней журналисткой привычке все названия и имена, тем более такие трудные и незнакомые, как финские, я аккуратно фиксировала в блокнот, показывала собеседнику, чтобы убедиться в правильности написания. А все остальное пришлось просто хорошенько запоминать.
Я до сих пор храню историческую фотографию, где мэр Котки, я рядом с ним, держу микрофон с умным видом, и провод тянется к сумочке. И только я знаю, что диктофон в сумочке не работает.
Благо, на память я не жаловалась, а тема и собеседник были суперинтересные. Так что интервью получилось замечательным!
А диктофон где-то пылится на антресолях, между старым зеркальным фотоаппаратом и пишущей машинкой…
Елена ПАНТЕЛЕЕВА