О блокадном детстве вспоминает Галина Александровна Буданова (Кудряшова)

Я родилась в Кронштадте 18 апреля 1936 года. Уже в июне 1941-го в наш город пришла война – был сбит первый немецкий самолёт-разведчик. Лётчиков, спустившихся на парашютах, конвой провёл по центру города.
Начались массовые налёты на город и военные корабли, стоявшие в гаванях Кронштадта. О налётах вражеской авиации предупреждал пронзительный вой сирен. Воздушные тревоги объявлялись так часто, что измученным людям было трудно по нескольку раз в день добираться до бомбоубежища. Однажды я расплакалась и отказалась спускаться в подвал. В тот раз в него попал снаряд, погибло много людей.
Мама работала на Морзаводе, папа – в Арсенале. Он записался в ополчение, но его забраковала призывная комиссия.
Становилось всё холоднее. Отопления не было, не было в городе и дров. В ход пошли шкафы, столы, стулья, потом пришла пора распрощаться и с книгами. От войны уцелела одна – произведения М. Ю. Лермонтова. Папа приносил с работы обрезки досок, ими тоже топили буржуйку.
Декадные нормы продуктов были настолько малы, что умещались в шкатулочке с замочком, в которой раньше хранился игрушечный Дед Мороз.
Пока не было морозов, мы с бабушкой Дуней ходили на совхозные огороды, собирали валявшиеся капустные листья и кочерыжки, из них варили щи. А из мёрзлой картошки бабушка пекла блины «тошнотики». Собирали яичную скорлупу, которую выбрасывали из пищеблоков госпиталя, толкли и ели. Это был кальций, нужный детскому организму.
Ослабевшие люди уже ходили на колонку не с ведром, а с чайником. Меня отправляли занимать очередь.
В декабре умерла бабушка Дуня. В январе уснула и не проснулась мама. Их зашили в простыню и увезли в морг при Морском госпитале. Однажды папа не смог пойти на работу: не было сил. Сестра Муся ушла отоваривать карточки на хлеб. Папа ждал, когда она придёт. Дождался своей пайки хлеба, взял в рот маленький кусочек и умер. Его зашили в простыню, и мы с Мусей увезли его в морг на моих детских саночках. Обратно на санках ехала я. Этот скорбный путь по улице Советской лишил меня сил и запомнился на всю жизнь.
Я осталась одна. Мне разрешили взять только самую маленькую куклу и отвели в детский дом на улице Аммермана.
В детдоме нас кормили овсяной кашей, давали и суп с хлебом. До войны я не любила суп, а хлеб вообще не ела. Я была малоежка, может, потому и выжила в блокаду.
В конце апреля 1942 года наш детский дом эвакуировали. По Малой дороге жизни и на поезде от Финляндского вокзала мы добрались до Ладожского озера. Апрельский лёд начинал подтаивать. Шедшая перед нами машина с детьми провалилась под лёд. Никто не спасся. Лишь светились под водой горящие фары грузовика. Родственникам
в Кронштадте сообщили, что я утонула.
В поезде нам дали большой кусок белого хлеба с маслом, яйцо и сладкий чай. Это было счастье! Надо было есть понемногу. Не все дети могли удержаться и умирали
в пути.
Мы были очень слабыми, малоподвижными, не шалили и много спали.
Попали из зимы в лето – в Краснодар. Но вскоре и туда пришла война. Вновь отправились в путь: через Майкоп, Грозный, Баку – в Киргизию.
Я мечтала вернуться в Кронштадт. Но вызова никто не присылал, так как родители умерли. Мне было 9 лет. И я отправила письмо папиной сестре Анне Ивановне на наш старый адрес. Оно дошло, и вскоре пришёл вызов!

«Гимн великому городу» и траурный митинг

26 января, в 16.00, в Театре Балтийского флота (Советская, 43) состоится концерт «Гимн великому подвигу», посвящённый 74-й годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
В мероприятии примут участие: народный коллектив любительского художественного творчества вокально-эстрадная группа «Паллада», академический женский хор, ведущие солисты Дворца культуры и детской музыкальной школы № 8 им. Г. П. Вишневской. Вход свободный.

27 января, в 12.00, на городском кладбище пройдёт торжественно-траурный митинг, посвящённый 74-й годовщине со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.