Я родилась в сентябре 1927 года в посёлке Налючи Лычковского района Ленинградской области. После войны это уже была Новгородская область, Старорусский район. В начале войны мне не было ещё и 14 лет.
Когда начали бомбить, мы сначала прятались в землянке, которую сделал наш сосед, – старый человек знал, что такое война. А потом ушли в лес к военным. С мамой и маленьким братиком, родившимся в марте 1941-го, несколько дней жили у военных в землянке. А потом приехал какой-то военный и сказал, чтобы к вечеру здесь никого не было – завтра могут быть немцы. Ночью мы ушли, оказались на станции Лычково, где нас посадили в товарные вагоны и повезли, не знали куда. Так мы прибыли в деревню Большие Короли Оричевского района Кировской области. И жили там три года. Я слышала, как люди говорили: «Выковыренных (эвакуированных) привезли».
Нас взяла к себе в дом пожилая женщина, у которой два сына погибли, на третьего похоронку получила уже при нас. Остались у неё три внука. Мне тогда пришлось идти работать – 14 лет исполнилось. Давали мне три килограмма муки в месяц. Спрашивала, почему так мало – отвечали, надо всё для фронта, всё для Победы. А чтобы испечь хлеб, мы добавляли крапиву, лебеду и другие травы. Выжили потому, что у хозяйки была корова, и нам давали каждый день молоко. Сено хозяйка покупала, а вот за дровами мы каждую весну с мамой ходили в лес: спиливали большие сосны, распиливали их на куски по четыре метра длиной и складывали в большие клетки. А в начале зимы, по первому снегу, я их перевозила домой. Путь лежал через железную дорогу. Однажды еду, и передо мной шлагбаум закрыли, а когда поезд прошёл, у меня никак не получалось переехать рельсы. Слышу, сзади меня уже матом ругают. Тут подходит пожилой человек, шапку с меня снимает и видит – девчонка сидит. Тогда только помог моей лошадке.
Я работала на железной дороге. Меняли шпалы, рельсы. За работу на железной дороге давали 400 граммов чистого хлеба – для моего братика. Летом работала в колхозе. Сеяли злаки, овощи сажали, потом – осенью – всё убирали. Сено запасали на зиму. Места вокруг сырые, болотистые. Нас, молоденьких, заставляли траву вывозить копнами на волокушах – это значит: два небольших деревца связаны, мы становились между ними и эти копны мокрой травы вытаскивали на сухое место, потом разбрасывали эту траву и сушили. Вот откуда у меня сейчас больные ноги и руки.
Уехали оттуда в 1944-м. Группу людей из Ленинградской области – тех, у кого домов не осталось, ехать было некуда, – отправляли на стройку в Кронштадт. Наша область была оккупирована немцами в течение трёх лет. Все эти годы они там хозяйничали, сожгли всё, оставили кирпичи и камни. К тому же пять лет на освобождённую землю никого не пускали: было много снарядов и мин. В Кронштадт нас привезли в августе 1944-го. Я с одной девочкой, с которой познакомилась в дороге, сразу же пошла в ремесленное училище. Мы узнали, что туда, в группу чертёжников, идёт набор девочек. Мы ходили с ней к прокурору с заявлением, что мы хотим учиться. «С удовольствием», – сказал он.
После учёбы меня распределили в конструкторское бюро Морского завода. Выпускали чертежи, документацию по судоремонту и модернизации надводного и подводного видов транспорта. Продолжить свою учёбу мне не пришлось – у меня был трёхлетний братик. Надо было помогать маме его растить, так как отец погиб на фронте. Он дважды воевал за советскую Родину – в 1918-м и в 1941-м…

Е. И. Лемешенко