Каменистая равнина, спускающаяся к морю уступами осадочных пород. Только в начале лета оживляется она зацветающими земляникой и шиповником. Сосны, верески, мхи и камни, изъеденные ярким жёлтым лишайником… Крик потревоженных чаек над камнями, над волнами, над поднимающимся ввысь старым маяком. Кажется, так было всегда – тысячи лет кричали здесь чайки, волны бились о берег, создавая причудливый глинт, тысячи лет назад ослепительной раскалённой звездой вспорол эти камни метеорит и люди верили, что здесь похоронен сам Один – верховный бог викингов.
Это Осмуссаари, легендарный Оденсхольм – один из островов Моонзундского архипелага – остров, чьё имя известно каждому, кто любит и знает историю Российского флота. Именно здесь, у его каменистых берегов, сто лет назад произошли события, ставшие трагедией для германского флота, а для русских моряков – первым успехом в Великой войне, который по праву разделили и водолазы Балтийского флота.

Под покровом тумана

Середина августа 1914 года. Три недели назад Россия вступила в Мировую войну, и успехи нашей армии в Восточной Пруссии вполне оправдывали то воодушевление, с каким российский народ встретил это известие. От флота также ожидали громких побед, но, как вспоминал современник, «первые дни ожидания германского флота в Финском заливе, когда при каждом появлении дымов далеко в Балтийском море весь флот поднимал пары во всех котлах и готовился выйти для решительного боя, эти первые незабвенные дни громадного нравственного подъёма сменились беспрерывными дозорами и походами. Как только где-нибудь появлялась тень немцев, мы выскакивали в море, но неизменно неприятель ускользал; усталые, разочарованные возвращались мы в свои базы».
Между тем напряжение возрастало, а вместе с ним усиливалась активность германского флота. Почти ежедневно немецкие корабли появлялись в наших водах, и казалось, в следующий раз им не избежать боя. Однако к десятым числам августа над большей частью Финского залива лёг туман исключительной густоты. Так продолжалось несколько суток. Посты по всему побережью доносили о нулевой видимости при мёртвом штиле и об интенсивном радиообмене между судами германского флота. Немецкие корабли рыскали вблизи, но оставались неуловимыми.
К вечеру 12-го августа (25-го по новому стилю) сразу несколько постов доложили о радиотелеграфной работе неприятельских судов, а ночью 13-го было получено сообщение с поста на острове Оденсхольм о том, что примерно в двух кабельтовых (кабельтов – одна десятая часть морской мили или 185, 2 метра) от маяка село на мель немецкое судно. Ещё через полчаса с поста сообщили, что к стоящему на камнях кораблю подошёл второй. Всё происходящее скрывал плотный туман, были слышны только команды свистками, немецкая речь, то, как вытравливали канаты и бросали в воду тяжести. Когда же с корабля спустили для промера шлюпки, ружейный огонь с маяка заставил неприятеля ответить пулемётным.
Как только были получены эти сообщения, из Ревеля (современный Таллин, Эстония) вышли миноносцы «Лейтенант Бураков» и «Рьяный». Свою стоянку у выхода с Лапвикского рейда (ныне город Лаппвик на полуострове Ханко, Финляндия) покинули эскадренные миноносцы. Из-за плотного тумана, настолько густого, что с переднего мостика нельзя было разглядеть заднего, из ближайшего к Оденсхольму Балтийского порта (ныне Палдиски, Эстония) крейсера «Богатырь» и «Паллада» смогли выйти только с рассветом. Они шли соединённо, уступом, не видя друг друга, – впереди «Богатырь», позади, ориентируясь по следу впередиидущего, «Паллада». Именно они подошли к острову первыми, опередив заблудившиеся в тумане миноносцы. Не зная об этом и боясь быть принятыми за неприятельские корабли, крейсера застопорили ход, не дойдя до Оденсхольма пяти миль. Через полчаса со стороны маяка стали слышны частые орудийные залпы. Решив, что миноносцы ведут бой, крейсера на среднем ходу приблизились к острову. Сквозь туман на фоне маяка вырисовывался силуэт большого четырёхтрубного немецкого крейсера «Магдебург»…

Несостоявшееся крейсерство

Накануне «Магдебург» вышел из Мемеля (ныне Клайпеда, Литва). Целью крейсерства, известной только командиру корабля, было вызвать русские суда на преследование и навести их на минное заграждение в устье Финского залива. Однако в первом часу ночи 13-го августа в тумане на скорости 15 узлов крейсер налетел на риф у острова Оденсхольм. Последовали три сильных удара о камни, от которых люди еле удержались на ногах. Три носовых отсека залило водой до броневой палубы. Образовалась течь в носовой кочегарке, которую, впрочем, удалось быстро заделать. Пытаясь сняться с камней, с крейсера выбрасывали за борт патроны, уголь, тяжёлые запасные части, всё, что можно было выбросить; отдали якоря и вытравили за борт канаты.
Утром миноносец, сопровождавший крейсер, попытался стянуть его с мели, но безуспешно. Понимая, что в любой момент к «Магдебургу» могут подойти русские корабли, командир приказал готовить к взрыву минный погреб. Команду начали свозить с крейсера на миноносец, державшийся за кормой. По маяку был открыт орудийный огонь, повредивший его и разрушивший деревянные постройки поста. Когда большая часть команды уже была перевезена, а туман стал немного рассеиваться, показались два русских крейсера. Это были «Богатырь» и «Паллада», незамедлительно открывшие огонь по «Магдебургу». Одновременно раздались залпы с немецкого крейсера. Между тем, всем, кто ещё оставался на корабле, было приказано прыгать за борт и вплавь добираться до миноносца, который при виде русских крейсеров дал полный ход и скрылся в тумане, оставив пытавшихся спастись людей. Последовал взрыв минного погреба, при этом носовая часть крейсера по фок-мачту и носовую кочегарку была оторвана и отвалилась.

Российский флаг
над «Магдебургом»

Вскоре к Оденсхольму подошли два миноносца – «Лейтенант Бураков» и «Рьяный». Первый был послан к «Магдебургу» с предложением сдаться. К этому времени на немецком крейсере оставались только лишь два матроса и командир, отдавший поднявшемуся на борт русскому офицеру свой кортик. Большая часть команды «Магдебурга» была снята ночью судами, подходившими к крейсеру, часть сумела доплыть до Оденсхольма, многие утонули. Всего же было взято в плен, кроме командира, два унтер-офицера и 54 матроса. На крейсере был поднят русский флаг.
Осмотр корабля оставил тяжёлое впечатление. Взрыв минного погреба причинил серьёзные разрушения: вся носовая часть была оторвана, и в ней продолжался пожар, отсек над первой группой котлов представлял собой сплошную груду обломков, кожухи и дымовые трубы были повреждены снарядами. Однако все уцелевшие части крейсера, по словам очевидца, «находились в полной боевой готовности,… по исключительной чистоте и исправности, в которой содержался крейсер… видно было, с какой заботой личный состав относился к своему кораблю». На нём ещё заметны были следы жизни: на столе командира стоял нетронутый ужин, а в одной из кают лежало расшифрованное радио от немецкого агента в Ревеле, сообщавшего места минных заграждений, поставленных русским флотом. Это была ценная находка для военной разведки.

Секреты «Магдебурга»

И она не была единственной. В первые же дни, в том числе и благодаря усилиям судовых водолазов, на «Магдебурге» было найдено сразу несколько документов, представлявших значительный интерес и имеющих непосредственное боевое значение. Вот что писал об этом спустя два дня, 15-го августа, начальник штаба командующего флотом контр-адмирал Л. Б. Кербер: «Все материалы, могущие быть полезными для разведки, уже извлечены с крейсера «Магдебург» и сортируются в моём штабе».
Так 13-го вечером с «Магдебурга» была доставлена найденная на палубе среди разбросанных вещей сигнальная книга – замечательно изданный свод правил сигналопроизводства всеми сигнальными средствами германского флота. 14-го августа, по сообщению Л. Б. Кербера, «с «Магдебурга» взято много интересного…», в том числе и радиотелеграфный журнал. 16-го августа Л. Б. Кербер снова докладывал в Морской Генеральный штаб его начальнику вице-адмиралу А. И. Русину: «У нас есть найденная на «Магдебурге» карта квадратов – драгоценнейший документ… К сожалению, коллекция не полна – не хватает части Финского залива и Ботнического…». Однако уже на другой день водолазы, работавшие у борта крейсера, обнаружили карту квадратов с Рижским заливом и Моонзундом. 17-го августа Л. Б. Кербер докладывал о том, что накануне, «водолазы… нашли утопленника – немецкого сигнального кондуктора, который крепко зажал в руках сигнальную книгу» – это был второй её экземпляр, в тот же день отправленный в Морской Генеральный штаб. «Это подвиг со стороны немца, – писал Л. Б. Кербер. – Не расстался с вверенным ему секретным документом…» Запись об этом событии осталась и в дневнике командующего Балтийским флотом Н. О. фон Эссена: «Работали водолазы, поднимали разные вещи, выброшенные за борт, например, затворы орудий, нашли несколько трупов. У одного под мышкой была вторая сигнальная книга…»
Эти два экземпляра сигнальной книги, а также лоции (карты квадратов), стали наиболее значимыми находками, сделанными на «Магдебурге». Для военной разведки это была большая удача, значение которой и последующее влияние на ход войны трудно переоценить. Со второго экземпляра сигнальной книги были сняли фотокопии, после чего книгу отправили союзникам в Лондон, в английское Адмиралтейство. Кроме того, среди документов, найденных на крейсере или поднятых водолазами у его борта, были шифры мирного времени для шифровки сигналов, утверждённый проект маневренных правил для германского флота, карта наблюдательных постов Северного моря, радиотелеграфные журналы, различные уставы, наставления, технические описания, формуляры, а также письма личного состава.

Выдуманная
легенда

Всё найденное на «Магдебурге» держалось в строжайшей тайне. В особенности это касалось сигнальных книг. Любое упоминание о них было практически сразу исключено почти из всех документов штаба Балтийского флота. Это породило сразу несколько легенд, связанных с обстоятельствами их обнаружения.
Одна из них, ставшая широко известной в советское время «благодаря» роману В. С. Пикуля «Моонзунд», привлекла особенное внимание к работе Водолазной партии Кронштадтской Водолазной школы (КВШ) и её учебному судну «Африка». Чтобы скрыть успехи наших водолазов при поиске документов, утопленных у борта «Магдебурга», командующий флотом Н. О. фон Эссен объявил им «строжайший выговор за безобразную работу».
Легенда не подтвердилась. Более того, самые значимые для военной разведки находки были сделаны тогда, когда учебное судно «Африка» ещё стояло в Кронштадте: на него грузили боезапас к установленному недавно четвёртому 75-миллиметровому орудию. Сигнальную же книгу обнаружили, вероятнее всего, водолазы портового судна «Силач» (кстати, почти без сомнения, в прошлом ученики КВШ). Однако вклад в поиск «драгоценнейших документов» специалисты Водолазной школы всё же внесли. Самой первой их задачей стал поиск у борта «Магдебурга» утопленных лоций.

Арина МЕЛЬНИКОВА

(Продолжение следует)