«Немецкая подлодка U-250. Новые документы и факты». Русское издание 1996 г. и немецкое – 1994. Авторы – капитан
3 ранга в отставке Б. А. Каржавин (1931–1995) и немецкий историк
и переводчик Гунтер Фурманн.

Экипаж катера «МО-103» после награждения. Фотография по случаю потопления немецкой подводной лодки U250. Август 1944 г. В центре – командир катера гвардии старший лейтенант А.П. Коленко (1917-1998, впоследствии – капитан 2 ранга, после выхода в отставку работал в Центральной военно-морской библиотеке).

Обычно, когда поднимают эту непростую тему, рассказ начинают с упоминания переписки У. Черчилля и И. Сталина. И, действительно, 30 ноября 1944 года британский премьер-министр, со ссылкой на своё Адмиралтейство и информацию, полученную по официальным каналам от Советского ВМФ об обнаружении в захваченной на Балтике немецкой подводной лодке двух новейших акустических торпед TV, просил в своём письме Сталина передать одну из торпед для её изучения.

Речь шла о потопленной 30 июля 1944 года в Выборгском заливе «Морским охотником – 103» гвардии старшего лейтенанта А. П. Коленко немецкой подводной лодки U250. Впрочем, ещё до обращения Черчилля в Кронштадт «на свой страх и риск» допустили двух британских военных инженеров, которым показали одну акустическую торпеду. 10 часов работы на лодке союзники сочли «достаточно полезными, хотя русские успели убрать с лодки радиоаппаратуру и документацию». Кроме того, в январе 1945 года в Ленинграде, в Научно-исследовательском минно-торпедном институте (НИМТИ) две недели работала группа коммандера Э. Коннингвуда.
Уже на этом примере видно стремление каждого из союзников в тот период обыграть ситуацию в свою пользу. Фактически из восьми обнаруженных на лодке торпед «акустическими» оказались не две, а три, причём двух модификаций. Кроме «обычных» «тэ пятых» с двумя акустическими датчиками наведения, получившими за конфигурацию головной части название «ушастых», третью, с четырьмя датчиками, которую поначалу даже окрестили торпедой типа TVI, союзникам не показали.
С другой стороны, ещё 4 июня 1944 года ВМС США в Атлантике захватили немецкую лодку U505, где американцам досталось более 1200 секретных документов, предметов техники и вооружения, в том числе две целые акустические торпеды. И в этом отношении автору неизвестны предложения союзников поделиться с СССР хоть какой-то информацией.
После допроса спасшегося с лодки её командира капитан-лейтенанта В.- К. Шмидта, четырёх унтер-офицеров и одного матроса, командование заинтересовала возможность, в первую очередь, забрать с лодки карты минной обстановки и документы по связи. 3 августа 1944 года командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц приказал организовать поиск потопленной U250, место которой успели потерять.
4 августа водолазы разведывательного отдела штаба флота нашли лодку и на следующие сутки проникли внутрь, подняв наверх астрономический журнал. Затем работы развернул 76-й аварийно-спасательный отряд КБФ, но после того, как лодку уронили на грунт, подъём был отложен.
Наконец 18 сентября адмирал Н. Г. Кузнецов доложил в Ставку, что лодка поставлена в Кронштадте в док, хотя на самом деле её поставили в Митрофановский док только через неделю. Для разоружения лодки и торпед сформировали спецгруппу, которую возглавил заместитель начальника Минно-торпедного отдела КБФ капитан 3 ранга С. Т. Баришполец. В группу вошли специалисты НИМТИ ВМФ доктор технических наук профессор инженер-подполковник О. Б. Брон и лауреат Сталинской премии инженер капитан В. Н. Саульский.
Работали не спеша. И не только из-за незнания расположения внутри лодки специальных взрыв-устройств (камуфлетов), но и из-за запаха, делая перерывы каждые 15 минут.
В течение месяца из отсеков лодки достали тела подводников и различные документы. Оставшиеся в живых члены экипажа U250 участвовали в захоронении погибших на старом «немецком» кладбище в загородной части Кронштадта, что сыграло положительную роль в получении разведотделом КБФ дополнительных данных по устройству лодки, наличию взрыв-устройств и т. д.
Выгрузкой торпед в доке занималась бригада 188-го склада Минно-торпедного отдела Кронштадтского Морского оборонительного района КБФ (как тогда именовался Кронштадтский арсенал): мастер-аппаратчик И. С. Евдокимов, слесари-сборщики Н. А. Стрелин, А. И. Баклагин, В. Н. Борцов, а также электрик-торпедист старшина 2 статьи В. Е. Феклисов.
Для работы, при отсутствии портальных кранов, поперёк дока протянули 2 стальных троса и установили блок с талями. Сначала на выступы стенки дока выгрузили парогазовые торпеды. Через месяц, 25 октября, извлекли первую торпеду TV, находившуюся в трюме носового отсека. 26 октября из кормового торпедного аппарата через отсек достали вторую TV. 27 октября все работы снова перенесли в нос, где стали извлекать из повреждённого торпедного аппарата третью торпеду TV. При извлечении она переломилась и оказалась связанной только электропроводами.
В торпеде разорвался баллон воздуха высокого давления, что доставило немало неприятных минут. Чтобы не нарушать электроцепи, торпеду, задвинули обратно и буквально вырезали её из торпедного аппарата. Немало седых волос прибавилось у участников операции, когда при выгрузке чуть не уронили ещё одну из торпед.
Так как в док стали на ремонт сразу три подлодки Балтфлота, работы по извлечению оставшихся торпед (в т. ч одной TV) были остановлены. 28 октября началась перевозка на склад № 188 снятых торпед.
К разоружению обычных торпед 31 октября привлекли бригадира сборщиков-торпедистов А.Г. Косогова. И в тот же день в помещении медницкой мастерской, за закрытыми окнами, при красном свете, не спеша, шаг за шагом, подходя по очереди, офицеры разоружили первую ТV.
Так как камуфлетов в первой акустической торпеде не обнаружили, в дальнейшем отказались от ряда предосторожностей. Для разоружения выбрали пустырь у исторического здания Морского арсенала, рядом с котельной, откуда для выплавки тротила подавали пар. К разоружению второй акустической торпеды, под наблюдением спецгруппы, привлекли сборщика-торпедиста
П. Н. Каменского.
22 ноября 1944 г. разоружение торпед было завершено, на следующий день завершилось и докование лодки. 27 ноября командующий Кронштадтским Морским оборонительным районом вице-адмирал Ю.Ф. Ралль подписал «Акт о разоружении восьми торпед противника».
29 ноября 1944 г. лодку в деревянном плавдоке № 506 перевели в Ленинград. Капитана 3 ранга Баришпольца вызвали в Москву, где 8 декабря в Ставке представили И. В. Сталину, приняв окончательное решение по качеству информации о торпедах для союзников и о возможности допустить их к торпеде ТV первой модификации.
Считается, что командование по достоинству оценило тех, кто оказался связан с U250. Однако, водолазы-диверсанты, кто первым проник на лодку, а также рабочие-такелажники, доставлявшие выгруженные торпеды к месту их разоружения, получили, в основном, словесную благодарность. Награждены были поднявшие лодку водолазы Аварийно-спасательной службы.
Бригаду, выгрузившую с лодки не разоруженные торпеды (Феклисов, Евдокимов, Стрелин, Баклагин, Майоров), кроме денежной премии, 22 февраля 1945 г. наградили орденами Красной Звезды. Так получилось, что М. А. Майоров, практически, получил награду вместо 17-летнего Борцова, которого, когда подписывали представление, на сутки отправили на работы на гвардейскую «Щ-303». Тогда же орденом Красной Звезды наградили электрика-торпедиста Я. П. Федосеева. Разоружавшие торпеды Косогов и Каменский по совокупности заслуг (без упоминания U250)
5 июля 1945 г. были награждены орденами Отечественной войны II-й ст.
Все три офицера спецгруппы получили денежную премию. Брон и Саульский были награждены орденами Отечественной войны II-й ст., хотя представлялись к ордену Отечественной войны I-й ст. Баришпольцу, представлявшемуся конкретно за разоружение U250 к ордену Красного Знамени, вообще отказали в награде. 21 мая 1945 г. его всё-таки наградили орденом Красного Знамени, но уже после повторного представления — к ордену Отечественной войны I-й ст., вместо него, и по совокупности заслуг.
Награды получили и члены сформированного экипажа U250, обеспечившие ее перевод из Кронштадта в Ленинград.
Полученный богатый опыт был использован отечественным кораблестроением и оружейниками.
И сегодня можем гордиться нашими отцами, дедами и прадедами, которые с чистого листа, без помощи извне, в условиях лишений войны, 75 лет назад смогли раскрыть одну из тайн нового немецкого оружия.

Немецкая подводная лодка U250 после постановки в Митрофановский (Александровский) док 25 сентября 1944 г. Док
в процессе осушения и постановки лодки на кильблоки. Кронштадтский Морской завод.

Выгрузка тел погибших немецких подводников U250 из кормовых отсеков. Митрофановский (Александровский) док. Кронштадтский Морской завод. Сентябрь- октябрь 1944 г. Кроме моряков на палубе у спасательных носилок хорошо видно женщину – медика. Рядом с лодкой – судоподъёмный понтон.

Бригада Кронштадтского арсенала (Минно-торпедного склада № 188 КМОР КБФ) на борту U250. Подготовка
к выгрузке торпед. Митрофановский (Александровский) док. Кронштадтский Морской завод. Октябрь-ноябрь 1944 г. Слева сидит – слесарь-сборщик В. Н. Борцов (1927-2003).

Евгений Кобчиков