Он стоял вместе с другими офицерами на невысокой возвышенности. Вокруг расстилалась унылая равнина, на которой до войны были табачные плантации, истощившие почву, и теперь здесь рос только мелкий хвойный кустарник. Перед русскими моряками церемониальным маршем проходили войска Потомакской армии. Это были молодые здоровые солдаты, не имеющие, однако, ещё той выправки, которой отличались войска европейского континента. Будучи много лет судовым врачом, он знал, что такое война, много раз видел человеческие страдания. Он думал о скором будущем этих тысяч бодрых и весёлых людей. Ему вспомнилось недавнее посещение soldiers-rest – как называли здесь казармы для временного пребывания, где его так поразили просторные спальни, умывальные залы, галереи для отдыха, обширный двор для прогулок и огромный бассейн. Но самым удивительным был газетный зал, где, кроме всего прочего, были сделаны вдоль стен наклонные доски для писания. Он всегда умилялся (такое уж чувствительное сердце), когда для людей, предназначенных судьбою или случаем вести суровую жизнь, кроме забот об их материальном быте, делается ещё что-нибудь такое, что хоть отчасти удовлетворяет их нравственным потребностям, их человеческим привычкам. Как не хватало этого дома, в России! Но всё, что он мог сейчас – стараться видеть как можно больше и запоминать всё, что могло бы пригодиться потом в ставшем ему родным Кронштадте. Пройдёт время, и у него будет возможность попытаться воплотить эти мечты в жизнь…

(Продолжение. Начало в «КВ» №№ 29, 31, 32, 34, 36.)

В преддверии ухода
из Нью-Йорка

Незадолго до того, как часть русской эскадры покинула Нью-Йорк, газета «New-York Times», подводя итоги визита, писала: «Русский флот уходит… очень кстати», ибо дальнейшее пребывание русских моряков «в нашем порте отняло бы то обаяние, которое они до сих пор производили». Они «сделались решительными обладателями нашей постоянной и искренней дружбы. Если уход их не причинит особенного сожаления, то это не оттого, чтобы мы не желали более с ними оставаться, но потому, что репертуар гостеприимства очевидно истощился». При этом газета выражала уверенность, что и «благородный старый адмирал, и любезные офицеры, и команда унесут с собою приятное воспоминание о городе, с которым они так сблизились».

Благотворительная подписка

«Необыкновенная любезность и гостеприимство, оказанные гражданами Нью-Йорка нашей эскадре, – писал в свою очередь корреспондент «Кронштадтского Вестника», – вызывают… на ответ в этом же роде с нашей стороны. Суда эскадры… уплачивали этот долг как могли в отношении своих ближайших знакомых. Но нас принимал весь город и… перед уходом эскадры из здешнего порта следовало бы заявить от всех нас что-нибудь такое, что равным образом касалось бы всего города». Дать на кораблях эскадры большой бал не представлялось возможным. «Поэтому, не имея возможности устроить что-нибудь приятное, адмирал решился оставить память о своей эскадре каким-нибудь полезным делом. С этой целью он предложил… составить подписку в пользу благотворительных заведений города Нью-Йорка, что было принято с общим удовольствием».
За короткое время было собрано 4760 долларов. Они предназначались «Обществу для улучшения положения бедных» «с целью доставления топлива бедным нью-йоркским семействам». Деньги были переданы мэру города Дж. Опдайку капитаном фрегата «Пересвет» М. Я. Федоровским. В сопроводительном письме адмирал С. С. Лесовский (именно его жене Софье Александровне кронштадтцы обязаны учреждением в 1867-м году Благотворительного общества) писал: «Высшей же наградою для нас будет та мысль, что, может быть, у очага бедного рабочего, равно как в великолепных гостиных вашего гостеприимного богатого сословия, останется память о нашем пребывании в вашем порте». Несколько ответных писем нью-йоркского мэра с благодарностью за «благодетельный поступок», пришедшийся «как нельзя более кстати в… период дороговизны топлива» по инициативе корреспондента «Кронштадтского Вестника» были напечатаны в газете, при этом «Г.» писал: «…среди условных фраз нельзя не подметить действительно непритворного чувства приязни, которою отличаются наши международные отношения с северянами».

В Александрии 15-го ноября (здесь и далее старый стиль) 1863-го года фрегат «Ослябя», ставший временно флагманом эскадры, корветы «Варяг» и «Витязь», а также клипер «Алмаз» покинули гостеприимный Нью-Йорк. Новым местом их базирования стал город Александрия, «небольшой виргинский городок, лежащий на правом берегу Потомака, в расстоянии 5-ти или 6-ти американских миль от Вашингтона».
Несколько недель, проведённые здесь русской эскадрой, прошли во взаимном обмене вежливостей и официальных визитов. «Нас принимают здесь с таким же радушием, как и в Нью-Йорке…» – писал «Г.». Однако, «так как Вашингтон и Александрия заняты по преимуществу военным, правительственным и вообще должностным сословием, то в сношениях их с нами, равно как и наших с ними, существует более церемонности и обрядности, чем это было в кругу нью-йоркских граждан». Первым начал ряд официальных визитов губернатор Александрии, один из бригадных начальников местной резервной армии, генерал Джон П. Слоугх, участник Гражданской войны, политик, законовед. Он приехал на флагманский фрегат «с огромною свитою офицеров (более ста человек), с музыкою и почётным караулом. Таким образом, – с сарказмом замечал наш корреспондент, – почтенный генерал, независимо от приёма, который мы ему сделали, приготовил сверх того сам себе церемониал».
23-го ноября адмирал С. С. Лесовский посетил в Вашингтоне нашего посланника барона Э. А. Стекля, с которым «делал визиты всем членам вашингтонского кабинета», начиная с государственного секретаря У. Г. Сюарда. Затем в сопровождении нескольких американских министров и адмиралов, в том числе «старого нью-йоркского знакомого» адмирала Д. Г. Фаррагута, он осмотрел вашингтонское адмиралтейство, где «был принят с большим почётом». Через несколько дней состоялся ответный визит на «Ослябю»: принимали государственного секретаря, морского министра, министра внутренних дел, губернатора Вирджинии и ещё нескольких почетных лиц. Адмирал С. С. Лесовский и посланник Э. А. Стекль лично проводили высокопоставленных гостей по фрегату, после чего был подан завтрак. Отъезд гостей сопровождался поднятием американского флага и салютом. Затем в течение нескольких недель последовали обед у государственного секретаря, танцевальный вечер у морского министра, официальный обед у барона Стекля. В один из последних дней ноября «Ослябю» вновь посетила супруга президента М. Т. Линкольн. Но, пожалуй, главным событием стал бал, данный 30-го ноября на фрегате «Ослябя» для представителей Вашингтонского Конгресса.

Бал на фрегате «Ослябя»

Ради этого бала американский Конгресс отменил очередное заседание. «Чтобы самому не говорить про наш бал, – скромно писал «Г.», – я передаю вам небольшую заметку, сделанную одною из вашингтонских газет». «Бал на русской эскадре был… вполне великолепный. Все почти члены обеих палат Конгресса собрались с их семействами на фрегате «Ослябя», где… были встречены русским посланником и адмиралом, и где было устроено всё, что посетителям могло доставить удовольствие и приятность. Столы были превосходно сервированы, роскошно убраны редкими цветами и нагружены тонкими яствами и винами». Приветственные речи и тосты сопровождались «рукоплесканиями и пушечным громом». При отъезде гостей «эскадра салютовала 17-ю выстрелами старшему сенатору и 13-ю выстрелами – председателю палаты представителей».

Экскурсия
в действующую армию

Кроме официальных встреч и визитов для офицеров эскадры были предусмотрены посещения различных государственных учреждений, заводов, пекарен, больниц. «Интереснее всех была поездка в действующую потомакскую армию — писал в своем репортаже «Г.». «В этой экскурсии участвовали: наш капитан Ив. Ив. Бутаков и около 25 человек офицеров эскадры. Для этого в наше распоряжение назначен был экстренный поезд». На нём русских гостей доставили в главную квартиру командующего Потомакской армией генерала Джорджа Г. Мида, находившуюся в сотне вёрст от Александрии. «Нас привели прямо в палатку генерала Мида, который принял нас очень любезно, хотя и серьёзно», – рассказывал «Г.». «Из палатки своей генерал Мид в сопровождении… эскорта повёл нас в лагерь; наша кампания ехала, кто верхом, а кто в экипажах; но, прибыв на небольшой холм, генерал объявил нашему капитану, что теперь нужно всем ехать верхом, ибо иначе нельзя будет осмотреть армии. Волей-неволей все моряки должны были сесть на лошадей, но некоторые из них тотчас же рассеялись и эскортировавшим генерала стоило много труда, чтобы собрать и привести нашу кавалерию в порядок».
И тут уважаемый «Г.», намекая на отсутствие у морских офицеров привычки к верховой езде, дипломатично не договаривает об одном обстоятельстве, предшествовавшем этому «родео». Дело в том, что в ставке генерала Мида несколько молодых американских офицеров, видимо шутки ради, предложили нашим морякам придуманный ими же напиток «Yankee punch» или, как они сами его назвали, «самую мерзкую смесь, которую когда-либо выпивал человек и оставался жив». Этот коктейль представлял собой «тридцать галлонов commissary whiskey (сорт дешёвого виски, продававшегося в солдатских магазинах – прим. авт.), шесть бутылок джина, шесть бутылок виски, смягчённых кларетом (сорт красного вина – прим. авт.), сахаром и лимонами». К сожалению, шутка удалась. Некоторых бедняг, бросивших поводья и вцепившихся в гривы испуганных коней, пришлось отлавливать на артиллерийских позициях. Впрочем, как пишет «Г.», «освоившись кое-как с верховою ездою, мы поехали за главнокомандующим…».
Путь пролегал через позиции 6-го корпуса Потомакской армии, где при виде русских моряков, генерала и его эскорта «каждый полк отдавал честь с преклонением знамён». «Объехавши фронтом по всей линии,… – писал наш корреспондент, – мы поскакали… на возвышенное место, где нас поставили в одну линию впереди, а затем весь корпус двинулся мимо нас церемониальным маршем». Смотр продолжался около двух часов. Затем генерал Мид пригласил русских гостей к себе на обед, «но ему уступили только нашего командира и ещё нескольких человек, а остальных разобрали нарасхват офицеры штаба в свои палатки и угостили, чем Бог послал». Обратно в Александрию участники «экскурсии» возвратились только в два часа пополуночи.
Остаётся добавить, что в военном лагере удивлялись, почему русские приехали на такой короткий срок, ведь к действующей американской армии были прикомандированы «с целью изучения военного искусства на деле» несколько шведов и англичан. «Американские офицеры, – писал «Г.», – вспоминают и теперь о г-не Раздеришине, который с дозволения нашего военного министерства, прослужил полгода в действующей Потомакской армии в качестве капитана артиллерии…».

Визит к президенту Линкольну

7-го декабря адмирал С. С. Лесовский и командиры судов эскадры представились в Вашингтоне президенту Линкольну. Таким образом, программа официального визита была закончена. 11-го декабря эскадра снялась с якорей и через день прибыла на Гэмптонский рейд (гавань Hampton Roads, Вирджиния) в форт Монро (Monroe).

Арина МЕЛЬНИКОВА

(Продолжение следует)