В конце 2012-го года в редакцию «Кронштадтского вестника», электронную версию которого, оказывается, читают даже за океаном, обратились сотрудники «Русского общества» города Филадельфия (США) с просьбой помочь в создании выставки, посвященной 150-летию визита эскадры русского флота в Североамериканские Штаты в 1863-1864 годах. В экспозицию выставки планируется включить материалы, опубликованные в «Кронштадтском Вестнике» в 1863-1864 годах, в том числе репортажи собственного корреспондента «КВ». Открытие выставки планируется на сентябрь 2013-го года. Сегодня мы продолжаем цикл материалов, рассказывающих о походе эскадры русского флота к берегам Америки.

(Начало в «КВ» № 29, 31,32, 34)

Утро выдалось хмурое и холодное, но вопреки засыпающей природе, Бродвей был оживлен. Двое мужчин в статском шли не спеша, оглядывая витрины магазинов, впрочем, без особого интереса.
– Решительно ни к чему нет подступа, – говорил один.
– Да, кусок голландского полотна, к примеру, стоит втридорога, нежели в Петербурге, – отвечал другой. – Ничего не поделаешь, война разоряет всех…
Однако же зашли мужчины в дорогой ювелирный магазин. Хозяин, любезно беседовавший с двумя дамами, просил их подождать, и они расположились в креслах, взяв газеты. Дамы говорили о предстоящем бале в честь русских моряков. Но когда приказчик принес заказ, оживлённый разговор прервался.
– Тётушка, – изумлённо открыв глаза, тихо сказала младшая, – это великолепно! Это именно то, что нужно…
Один из мужчин, чья выправка явно обличала в нём военного, подошёл взглянуть на предмет дамских восторгов. Хозяин сам упаковывал в атласную коробочку небольшую брошь, сделанную на манер офицерского погона, такого как носили они – офицеры русской эскадры!..

Русские моряки
по-прежнему на пике популярности

Прошёл почти месяц пребывания русской эскадры в Нью-Йорке. Волна восторгов со стороны американцев ещё не успела схлынуть: богатые спешили заключить взаимовыгодные договоры с Россией в политической и коммерческой сфере, а бедные, вероятно, искренне верили в возможность российского содействия в Гражданской войне. Русские моряки по-прежнему оставались на пике популярности. Дело доходило до курьёзов. И не только с оторванными форменными пуговками. Корреспондент английской «Times», отнюдь не симпатизирующей России, уверял: «американцы до того руссизируют всё, что даже входит новый разговорный язык с окончанием каждого слова на –ов или –ски».
Между тем, не иссякал поток стремящихся выразить своё уважение и признательность русским морякам. На флагмане эскадры принимали «депутации из Бостона и Балтимора, с приглашением русских в эти города. Общинный совет Нью-Йорка делал приготовления к великолепному обеду. Комитет граждан готовил большой бал».
Обед был дан 12-го октября (здесь и далее новый стиль, принятый в Североамериканских Штатах) 1863-го года в зале одной из лучших гостиниц Нью-Йорка «Astor House». На обеде председательствовал бригадный генерал, политик, государственный деятель, филантроп Джемс Уодсуорт. Контр-адмирала С. С. Лесовского сопровождали командир «Осляби» капитан 1-го ранга И. И. Бутаков и офицеры эскадры, «в числе которых, однакож, – замечала «New-York Herald», – не было ни одного механика или штурмана». Это вышло случайно – оправдывалось потом командование эскадры. Между тем, механики и штурманы считались тогда на Российском флоте «не совсем флотскими» и даже звания носили армейские. «Г.», по-видимому, тоже не присутствовал на обеде в «Astor House», и мы, к сожалению, лишены удовольствия взглянуть на это торжественное мероприятие глазами собственного корреспондента «Кронштадтского Вестника». Тем не менее, как сообщали американские газеты, среди гостей обеда были адмирал Д. Г. Фаррагут, русский генеральный консул в Североамериканских Штатах барон Р. Р. Остен-Сакен, многие почётные граждане и чиновники Нью-Йорка.

«Столовая зала была убрана с величайшей роскошью русскими штандартами и американскими флагами». У всех присутствовавших на обеде были «в петлицах кокарды американских и русских цветов»: у американцев – в цвет российского флага, у русских – американского. «Моряков встретили громкими рукоплесканиями; каждый из них шёл под руку с одним из почётных американцев».
Меню состояло из 79 блюд, среди которых были «крепость из сладкого теста, украшенная русскими флагами, русский салад, шарлот a la Russe, блан-манже по-русски и русские пирожки». Стол украшали орнаментальные блюда (декоративные кондитерские изделия, приготавливаемые из съедобных ингредиентов, но зачастую не предназначенные для употребления в пищу). Их было четыре: уже упомянутая крепость в готическом стиле, «Русский фонтан» и два сахарных бюста – императора Александра II и Вашингтона. На обеде звучали многочисленные тосты и речи. Как писала американская «New-York Herald», тост за Императора Российской Империи был встречен аплодисментами и «пушечным залпом из маленьких пушек, расположенных в конце комнаты». После ответного тоста за президента Линкольна раздался второй залп. По утверждению американских газет, обед прошёл в самой дружественной, гостеприимной атмосфере и удался вполне. «Пировавшие разошлись после полуночи».

Муниципальный банкет

Всего через неделю, 19-го октября, муниципальными властями Нью-Йорка для русских моряков был дан не менее впечатляющий банкет, прошедший также в «Astor House». «Стол был нарыт на 300 кувертов. Убранство залы было великолепно; учредители обеда не пожалели ни вкуса, ни денег на самые изящные и роскошные украшения. Столы были поставлены не вдоль, а поперёк зала, для того, чтобы как можно ближе сосредоточить участвовавших на обеде вокруг почётных гостей». Меню состояло из 92-х блюд и предоставляло «довольно времени для произнесения спичей и предложений тостов, которых вперёд было назначено двенадцать». Такие тосты назывались «правильными», и их полный перечень был опубликован в газетах, в том числе и в «Кронштадтском Вестнике». И только после двенадцатого «правильного» тоста был провозглашён первый «неправильный» тост – за дам.
Роскошь муниципального банкета подчеркивали тринадцать орнаментальных блюд. Их названия говорят сами за себя: «Америка», «Россия», «Замок Свободы», «Замок Правосудия», «Четыре стороны света», «Трофей войны», «Морской трофей» и другие. А также несколько сахарных скульптур, в том числе Императора Александра II и Вашингтона.

«Большой
русский бал»

Ещё одним очень ожидаемым событием стал «Soirée Russe» («Российский вечер») – грандиозный бал в честь моряков русской эскадры, состоявшийся 5-го ноября в здании Академии Музыки. Театр, где обычно давали оперные представления, менее, чем за 24 часа, был превращён в сверкающую огнями бальную залу, что, по словам американской прессы, вызвало неподдельное удивление и восторг русских гостей. К сожалению, на страницах «Кронштадтского Вестника» нет описания этого бала. Американские же газеты, называвшие его «Большим русским балом», писали о его необычайной притягательности для жителей и особенно жительниц Нью-Йорка. Были проданы более двух тысяч входных билетов. Но толпа зевак, собравшаяся вокруг здания Академии Музыки, была гораздо больше – всем хотелось видеть главных гостей бала, русских офицеров. «Кроме наших офицеров, – писал «Г.», – на бал приглашены были ещё офицеры с итальянского корабля «Re Galantuomo», пришедшего третьего дня на нью-йоркский рейд. Это наш старый пирейский знакомый».
Поздно ночью в Ирвинг Холле – танцевальном зале, расположенном в одном из соседних с Академией Музыки зданий, был подан ужин. Меню на белом атласе было украшено американским флагом и флагом с крестом Св. Андрея Первозванного. Такими же флагами, укреплёнными на маленьких кедровых палочках, был декорирован и стол. Блюда были предоставлены известным ресторатором Delmonico, а их рецепты вошли в кулинарную книгу Чарльза Ранхофера под красноречивым названием «Эпикурейцы», изданную в Америке спустя три десятка лет.

Ответное гостеприимство

В ответ на гостеприимство властей и частных жителей Нью-Йорка командованием русской эскадры был устроен «ряд танцевальных matinées и soirées (утренников и вечеров – прим. авт.)». Они проходили поочерёдно на кораблях эскадры и пользовались неизменным успехом. Последний перед уходом из Нью-Йорка matinée прошёл 18-го ноября на фрегате «Пересвет». Однако, как свидетельствовал «Г.», бывший на этом празднике, «полному успеху дела» помешала туманная и дождливая погода. «Дам собралось далеко не столько, сколько хозяева имели бы право ожидать при более благоприятных атмосферических условиях… Впрочем, успевшее собраться общество провело время на фрегате очень весело, а дамы натанцевались вдоволь, так как число кавалеров было относительно больше».

Поворот во мнении газетчиков

Именно с праздниками и приёмами, проходившими на судах нашей эскадры, была связана, по крайней мере, формальная причина перемены мнения американской прессы. «На днях в «New-York Herald», газете, которая более других занималась нашею эскадрою и обильнее прочих сыпала панегирики русским, – писал корреспондент «Кронштадтского Вестника», – начали появляться статьи весьма к нам не благосклонные. Выражают они мнение какой-нибудь горсти людей в Нью-Йорке, недоброжелательной России, или только личную раздражительность кого-нибудь из репортёров газеты, которого супруге не удалось, может быть, попасть в число приглашённых на наши matinées, – для нас об этом знать одинаково неинтересно», – добавлял он.
Более конкретно о видимой причине изменения тона «New-York Herald» рассказывал один из офицеров эскадры, чьи записки были опубликованы в «Морском сборнике», а затем и в «Кронштадтском Вестнике». «Не знаю, как объясняют в Петербурге крутой поворот, сделанный относительно нас газетой Herald, настоящая же причина его очень проста. Жена редактора случайно приехала на «Александр Невский» в день случайного же приёма там школы со всеми воспитателями и воспитательницами. При таких условиях, понятно, на десять знакомых и незнакомых дам хватает едва по одному офицеру, между тем эту госпожу обидело, что ею занимаются не предпочтительно перед другими, и через несколько дней из союзников и друзей мы превратились в barbarians (варваров) и теперь это единственное наше прилагательное в этом журнале. Общественное же мнение, хотя поколебалось, но не изменилось…». «Северяне до сих пор принимают нас с прежним дружелюбием и радушием, – в свою очередь писал наш корреспондент, – хотя официальные и неофициальные овации уже кончаются, или почти кончились. Последнему обстоятельству мы непритворно рады и по многим причинам».
В разгар манифестаций в честь русских моряков, со стороны американской прессы часто раздавались «преувеличенные возгласы и несбыточные предположения… касательно назначения нашей эскадры». «Газетные тапёры и увлечённые массы» связывали визит русских кораблей с их возможным участием в войне против конфедератов. «Адмирал, да и все мы, очень хорошо понимали, – писал «Г.», – какую роль играли во всём этом собственно дружественные международные отношения, и что было только последствием посторонних и случайных обстоятельств… Теперь, слава Богу, дифирамбы кончились и, наконец, мы, не теряя нисколько в сочувствии и дружбе северян, выведены… из ложного положения, ибо для честного дела преувеличенные похвалы столь же обидны, как и незаслуженные филиппики». «Американцы Северных Штатов… – свидетельствовал «Г.», – не перестают оказывать своё к нам расположение… Сегодня адмирал… принимал на своём фрегате депутацию… Штата Коннектикут, который… пожелал выразить свою симпатию к русскому народу…»

У дам успех неувядаемый…

И хотя местные газеты «всё ещё не очень любезны; что касается дам, то с этой стороны успех неувядаемый… – писал один из офицеров эскадры в очерке «Русские в Америке», опубликованном в «Морском сборнике». – У многих непременною принадлежностью туалета сделались пуговицы наших сюртуков, кокарды с фуражек, гардемаринские якоря на головных уборах и аксельбанты в бальных нарядах». Наши офицеры тоже не остались равнодушными к прелестным американкам. «Знакомств множество, размен портретов беспрестанный… У некоторых пар, как будто, есть серьёзные привязанности; газеты не раз говорили даже о предполагавшихся свадьбах. Вообще, если бы также приветливы были к нам, морякам, наши соотечественницы, то невозможно было бы такое множество холостяков, которого пример мы теперь показываем…».

Корабли покидают Нью-Йорк

Так минула тихая и солнечная нью-йоркская осень, надолго запомнившаяся горожанам и их гостям чередой официальных и неофициальных приёмов, встреч, обедов, манифестаций, танцевальных вечеров и балов… Вместе с тем, в это же время между Морским Министерством и командованием эскадры шла напряжённая переписка. Адмирал С. С. Лесовский был обеспокоен слухами о возможном начале войны с Францией и Англией и опасался блокады нашей эскадры в порту Нью-Йорка. Он писал Управляющему Морским Министерством Н. К. Краббе: «Оставаться ли в Америке или идти в Вест-Индию, или куда найду удобным, не заботясь о толках или даже на соединение с адмиралом Поповым?..».
Наконец, было решено, что часть судов эскадры – фрегат «Ослябя», ставший временно её новым флагманом, и корветы – должны покинуть Нью-Йорк и идти в Вашингтон. Остальные же корабли направятся в незамерзающий Чесапикский залив, крупнейший на восточном побережье Североамериканских Штатов. В Вашингтоне адмирала ожидала встреча с президентом Линкольном, офицеров – ответный бал, который был дан на фрегате «Ослябя», а команды судов – новые приветствия гостеприимных американцев.

Арина МЕЛЬНИКОВА

(Продолжение следует)