Восьмого февраля в 425-й школе вспоминали Александра Сергеевича Пушкина, его последнюю дуэль и смерть, которая наступила в результате ранения 10 февраля. Десятиклассникам о трагических событиях 180-летней давности рассказывали не школьные учителя, а Виктор Дмитриевич Ушаков, подводник, капитан 2 ранга в отставке, с 1993 по 1998 год руководивший редакцией газеты «Кронштадтский вестник». Военный моряк занимается изучением биографии и творчества Пушкина почти всю свою сознательную жизнь – начиная с 1979. Об этом он рассказал старшеклассникам, так же как и о том, что дуэль была результатом политической интриги, цель которой была не убить строптивого поэта, а выставить его из Петербурга вместе с его «Авророй», затмившей своей красотой всех светских львиц. Пушкина хотели отправить в ссылку, а отправили на тот свет. Одного урока литературы не хватило, чтобы выстроить цепочку событий, приведших к трагедии, на которую и спустя 180 лет продолжает откликаться сердце каждого человека, говорящего на русском языке. Поэтому вслед за уроком литературы мы публикуем в сокращении исследование Виктора Дмитриевича Ушакова, основанное на документах и письмах пушкинской эпохи и самого Пушкина.

Вадим Дюкин
и Александр Морозов – ученики 10 «А» класса –
с последней парты
ради Пушкина
перебрались на первую

Неравный брак

Брак Натальи Николаевны Гончаровой и Александра Сергеевича Пушкина был «неравным» не только потому, что поэт был старше жены, но ещё и потому, что Пушкину была скучна и даже порой отвратительна светская жизнь. А для супруги Пушкина, напротив, этот мир был очаровательным и желанным. Только сложное материальное положение и бытовые неурядицы заставили Гончаровых согласиться на этот союз. Кроме Натали в семье были ещё две бесприданницы – старшие сёстры Александра и Екатерина, трое сыновей, а также больной полусумасшедший глава семейства.
В первый же день после свадьбы Пушкин укатил на холостяцкую пирушку, оставив молодую жену в одиночестве.
Летом 1831 года во время прогулки царь и царица случайно встретились с четой Пушкиных. Николай I был очарован супругой поэта, понравилась она и государыне. Император пожелал её видеть при дворе, но Пушкин запретил Натали появляться в свете. Вскоре поэт был вызван во дворец. На вопрос царя, почему он препятствует жене посещать дворец, Александр Сергеевич ответил: «Во-первых, государь, свет требует больших расходов, а я беден. А во-вторых, без меня моей жене появляться при дворе не пристало».
6 декабря 1831 года был опубликован именной указ «О производстве дворянина коллежского секретаря Александра Пушкина в титулярные советники с жалованьем 5000 рублей в год», согласно «Табеля о рангах 1722 года». Новый чин Александра Пушкина соответствовал армейскому званию капитана, флотскому капитана-лейтенаната, в гвардии лейтенанту, в придворных камер-юнкеру. Кроме того он был назначен придворным историком. 14 декабря того же года Пушкин был также назначен чиновником особых поручений в архив министерства иностранных дел российской империи. Эти назначения и легли в основу дальнейших трагических событий.

«Царица бала»

Царь был «тайным» поклонником жены Пушкина. Он называл её «Авророй» – богиней утренней зари и, будучи в Петербурге, по утрам регулярно прогуливался в Летнем саду, желая встретить жену поэта. Не случайно один из 44 пушечных фрегатов, сошедших со стапелей Санкт-Петербурга в 1835 году, царь повелел назвать «Аврора». Во время танца на балу или на приёме царь говорил Натали, что она слишком плотно закрывает занавески на окнах. Наталья Николаевна неоднократно, смеясь, говорила об этом мужу. Вначале поэту нравилось то, что его супруга блистает в свете и что сам царь называет её царицей бала. Впоследствии это стало его раздражать. 25 февраля 1833 года Пушкин пишет П. В. Нащокину: «Жена моя
в большой моде. Всё это требует денег. Деньги мне достаются через труды, а труды требуют уединения…». 11 октября 1833 года он пишет жене: «Смотри за детьми, не кокетничай с царем, ни с женихом княжны Любы».

На ловлю счастья

В этот же день, 11 октября 1833 года, газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщила о том, что пароход «Николай I», совершив путешествие в 78 часов, прибыл в Кронштадт с 42 пассажирами, в числе которых нидерландский королевский посланник барон Геккерн. Среди пассажиров на российскую землю ступил и искатель военной карьеры в русской армии барон Жорж Шарль Дантес, приёмный сын Геккерна, которого свет вскоре принял с распростёртыми объятиями.
В мае 1836 года поэт, будучи в Москве, рассказывал своему задушевному другу Павлу Воиновичу Нащокину, что царь как «офицеришка ухаживает за Натальей Николаевной». О подозрениях Пушкина свидетельствовал и сам царь. Сама же Натали уделяла внимание Жоржу Дантесу, что не ускользало и от царя, и он неоднократно указывал Наталье Николаевне на соблюдение приличий. Но Натали с улыбкой отвечала, что ничего неприличного она в своём поведении не видит. 23 января 1837 года царь напрямую сказал Пушкину об интересе его жены к Дантесу. На это замечание Пушкин дерзостно заявил: «Я Вас самих подозревал в ухаживании за моею женою…».
Наталья Николаевна, оставив на попечение мамок, нянек и кормилицы детей, с восторгом кружилась в водовороте светской жизни. Пушкин же, находясь вдали от дома, увещевал её
в письмах, которых было написано около восьмидесяти, – просил не кокетничать и соблюдать приличия.
Познакомившись с Жоржем Дантесом, Натали впервые в жизни испытала чувство настоящей любви. 20 января 1836 года Жорж пишет Геккерну: «Но всего ужаснее в моём положении то, что она тоже любит меня, и мы не можем видеться до сих пор, так как муж бешено ревнив…» А вот запись в дневнике фрейлины Мари Мердер от 5 февраля того же года (на балу у княгини Бутеро): «Через минуту он (Дантес) появился… под руку с г-жою Пушкиной. До моего слуха долетели слова, не оставившие сомнения на счёт правильности наблюдений, сделанных мною ранее: они безумно влюблены в друг друга!»
После встречи Дантеса и Натали на квартире троюродной сестры Натальи Николаевны Идалии Полетики 25 января 1837 года Пушкин пишет письмо старшему Геккерну, которое и стало поводом вызова на поединок.

Придворные
интриги

Будучи придворным историком, Пушкин неоднократно указывает царю и лично министру иностранных дел на дипломатическую некомпетентность графа К. В. Нессельроде и отсутствие у него знаний истории российской дипломатии. Видимо, Пушкин также узнаёт о тайной переписке графа с австрийской короной и о контрабанде Геккерна зарубежными товарами под прикрытием дипломатической неприкосновенности. К. В. Нессельроде всеми способами стремился рассорить царя с поэтом. Тогда-то его жена и предложила использовать опробованный на генерале Нарышкине «диплом», в котором указывалось, что всеми заслугами генерал обязан исключительно услугам его жены. Получив так называемый «диплом», Нарышкин, рассмеявшись, сказал: «Нашли чем удивить, ваши жены изменяют вам с кучерами и лакеями, а моей уделяет внимание сам император…».
Новый «диплом» сообщал о том, что А. С. Пушкин является «коадъютором» (продолжателем) получения заслуг за роль «придворного рогоносца».
4 ноября 1836 года А. С. Пушкин и некоторые из его близких знакомых получили этот «диплом», в оскорбительной форме излагающий обстоятельства получения поэтом звания камер-юнкера, 45000 рублей на российскую литературу и должности придворного историка…
Как свидетельствует первый секундант со стороны поэта граф В. А. Соллогуб,  «диплом» привёл поэта в ярость. Зная об ухаживаниях Жоржа Дантеса за его женой, Пушкин в тот же день, 4 ноября, потребовал сатисфакций… На следующий день к поэту с визитом прибыл голландский посланник и уговорил его отложить дуэль на две недели, в связи с тем, что Дантес попросил руки у сестры Натальи Николаевны Екатерины Гончаровой. Пушкин согласился. А впоследствии усилиями секундантов поэт отозвал свой вызов.
10 января 1837 года состоялось венчание Жоржа Дантеса  (Геккерна) с Екатериной Николаевной Гончаровой. Но Пушкин затаил обиду на старшего Геккерна и продолжал поиски автора «диплома». 26 ноября он пишет голландскому посланнику письмо, ставшее причиной дуэли. В нём поэт угрожает Геккерну скандалом. После получения письма барон едет к министру иностранных дел Нессельроде. Боясь, что авторов «диплома» разоблачат и лишат не только министерского портфеля, но и отправят всех соучастников на каторжные работы, граф порекомендовал Геккерну потребовать сатисфакций. Такой же совет дал голландскому послу и граф Г. А. Строганов, член государственного совета, арбитр аристократических споров. Таким образом, и Геккерн старший, и Жорж Дантес, да и сам Пушкин стали марионетками в руках тех, кто, выражаясь словами Лермонтова, «толпою жадною, стоящие у трона…».

И от судеб защиты нет

В свете многим было известно о предстоящем поединке. Бенкендорф доложил о дуэли царю. Николай повелел послать на место дуэли наряд полиции и не допустить поединка, но к Александру Христофоровичу накануне явилась «депутация» во главе с министром просвещения, президентом Российской академии наук графом С. С. Уваровым. Они убедили послать жандармов по ложному следу и не препятствовать поединку, говоря, что «дуэль нужна для того, чтобы состоялся суд, тогда поэта опять отправят в ссылку, а заодно он увезет с собой и Натали – «царицу бала». Избавив и свет, и начальника 3-его жандармского отделения от лишних хлопот…».
Николай так и не понял истинной причины дуэли. Он писал после гибели поэта: «Повода к дуэли никто не постигает». Только спустя 18 лет после смерти А. С. Пушкина и отправки в отставку К. В. Нессельроде за бездарную деятельность, приведшую Россию почти к полной дипломатической изоляции в ходе войны с Англией и Францией 1853-1855 годов, Александр II по воспоминаниям князя А. М. Голицина заметил: «Теперь знаю автора анонимных писем, которые были причиной смерти Пушкина».
Пушкин не собирался вызывать на поединок Дантеса повторно. Из письма, отправленного голландскому посланнику, видно, что он не успокоился со времени получения «диплома» и считал главным виновником в оскорбительном «дипломе» Геккерна старшего. Не имея возможности вызвать на дуэль лично его, как подданного другой страны, он обещает барону скандал. Строки письма сквозят негодованием и презрением: «Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына, когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, говорили, что он умирает от любви к ней… я не желаю, чтобы моя жена впредь выслушивала ваши  отеческие увещевания.…» (26 января 1837 года (франц.).
Вероятнее всего, французский атташе виконт де Аршиак  прибыл к поэту около 10 часов утра 27 января с письмом о назначении секунданта, на которое Пушкин ответил по-французски, что он всецело к его услугам. Письмо датировано 27 января 1837 года. Из ответа видно, что Пушкин ещё не решил, кто будет его секундантом и не знал ни места, ни часа дуэли. Нужно было время, чтобы встретиться с лицейским товарищем Константином Данзасом и уговорить его быть секундантом, а также получить извещение от Геккерна. когда и где состоится дуэль.
Учитывая, что за 179 лет продолжительность светового дня не изменилась, и составляла 27 января (8 февраля н. с.) 1837 года чуть более 9 часов (заход солнца в 17 часов 17 минут), то вызывает сомнение день дуэли, так как стреляться ночью не было никакой надобности. Следовательно, дуэль, вероятнее всего, произошла не 27 января после 17 часов, а днем 28 января (9 февраля н. с.) 1837 года. Как следует из материалов суда, дуэль состоялась в трехстах шагах от дороги. Первый выстрел был за «оскорблённой» стороной. Жорж Дантес выстрелил. Как показало впоследствии медицинское освидетельствование, пуля Дантеса прошла над головкой правой бедренной кости, подвздошной костью и застряла в крестце. Пушкин упал, но смог выстрелить в противника. Пуля, пробив правую руку, попала в пуговицу мундира Дантеса и срикошетила. Раненого Александра Сергеевича привезли в его последнюю квартиру в доме Волконского на Мойке. До последней минуты около постели поэта находился Владимир Иванович Даль. Срывающимся на шепот голосом поэт сказал: «Жизнь кончена, тяжело дышать. Давит». Даль закрыл глаза светилу русской поэзии.
На следствии Дантес заявил, что он целился в правую ногу. Поручик Дантес (Геккерн), получивший кубок из рук герцогини Берийской, и произведенный в личные её пажи за меткую стрельбу, желая смерти Пушкина, разве стал бы стрелять ему по ногам? Николай I повелел всех, прикосновенных к дуэли, судить военным судом. Приказ по отдельному Гвардейскому корпусу о создании военно-судебной комиссии при лейб-гвардии конном полку был отдан уже 29 января. Комиссия военного суда признала Геккерна и Пушкина виновными в проведении запрещённого законом поединка и приговорила к повешению.
Однако генералы, чьё мнение запрашивал полковой командир, высказались за то, чтобы Геккерна за вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина – лишить чинов и приобретенного им российского дворянского достоинства, списать в рядовые, определив на службу по поручению инспекторского Департамента. Однако Николай I, рассмотрев принятое решение, собственноручно начертал: «Рядового Геккерна, как не русского подданного, выслать за границу, отобрав офицерские патенты». Таким образом, наказание убийце определил сам царь.

После дуэли

Гроб с телом поэта под строжайшим надзором полиции был вывезён из столицы в Святогорский монастырь, где и был погребён.
Дуэль между Пушкиным и Дантесом носила не бытовой, а, скорее, политический характер. Последние годы жизни поэт, находясь при дворе, прямо или косвенно стал в какой-то мере влиять на решения царя в вопросах государственной политики и дипломатии.
Первый советский народный комиссар иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин потомственный дипломат, разбирая императорские архивы Министерства иностранных дел, заметил, что почерк анонима, написавшего «диплом» Пушкину, поразительно схож с почерком деловой переписки чиновника особых поручений Ф. И. Брунова. О причастности к «диплому» Нессельроде Чичерин ещё в 1927 году написал известному пушкинисту Г. В. Щёголеву.
Впоследствии К. В. Нессельроде отблагодарил Брунова за труды, приняв деятельное участие в назначении его на престижную должность посланника в Лондоне.
После дуэли и убийства мужа Наталья Николаевна, а ей было всего 25 лет, осталась с четырьмя малолетними детьми. Старшей дочери Марии едва исполнилось шесть лет, а младшей Наталье не было и года. Кроме того, «невольник чести» оставил большие долги, в том числе и карточные.
В. А. Жуковский писал, что царь «утешил» смерть Пушкина, призрел его сирот, уважил в нём поэта как русский государь и в то же время осудил его смерть «как судия верховный». Николай I распорядился заплатить долги Пушкина, назначить пенсию вдове и дочерям до замужества, а сыновей определил в пажи.

Виктор Ушаков
Фото Надежды РЫБАКОВОЙ