Интервью без диктофона

img_6678Как правило, на встречу с чиновниками и прочими ответственными людьми журналист без диктофона не ходит: важно точно донести мысль, соблюсти правильность формулировок. Но в этом конкретном случае мой диктофон наотрез отказался записывать наш разговор: в нём банально разрядились батарейки. Но ведь много лет назад люди как-то без точной записи обходились? Да и формат беседы предполагал разговор, что называется, «за жизнь», ведь
в школе учились мы сами, потом наши дети, а сегодня уже и внуки. Итак, разговор без диктофона с Еленой Рыкиной, начальником отдела образования и молодёжной политики администрации Кронштадтского района.

– Елена Евстафиевна, у Вас наверняка есть хорошо знакомые вам дети школьного возраста. Как они встречают 1 сентября? Ну, я не первоклассников имею в виду, а тех, кто уже попробовал школу, как говорится, «на зуб»?
– Да по-разному встречают. Мы ведь с вами тоже не всегда идём на работу с радостью. Кто-то из ребят рад встрече с друзьями и приятелями, кто-то соскучился по соседке за партой. И всё же школа – это труд. Тут нужны определённые волевые усилия, к ним ребята должны привыкнуть. Это как в спорте: пока пот не прольёшь, радость победы не почувствуешь. А уж когда наши дети школу заканчивают и начинают понимать, что жизнь требует постоянных усилий, напряжения воли, они школу начинают вспоминать как нечто светлое и радостное. И каждый год туда приходят на 1 сентября. Я сужу по своему сыну и его друзьям.
– В российской школе вновь ветер перемен. Вот и министр образования сменился. Ольга Васильева сказала в одном интервью, что предыдущие реформы образования требуют глубокого осмысления.
А как бы Вы их оценили?
– Точно знаю, что не стала бы всё зачёркивать и однозначно говорить о развале системы образования, по крайней мере, на уровне средней школы. Государство много сделало, чтобы поднять престиж профессии учителя, и это нельзя отрицать. Появились федеральные государственные образовательные стандарты – ФГОС.
И это правильно. Тот, кто давно работает в нашей системе, знает, какая царила анархия во время перестройки. Было море учебников, вольные трактовки общественных процессов и событий, путаница в терминологии. Множество программ, и не всегда удачных – это были эксперименты на детях. И никто не мог предсказать, с чем ребёнок столкнётся на экзаменах в вуз, к примеру.
Сегодня перед школой стоят понятные задачи, и в этом контексте слова про «образовательные услуги» не кажутся мне нонсенсом. Мы платим налоги в бюджет и хотим понимать, что мы можем получить от школы, чему там должны научить ребёнка. Есть критерии работы учителя, и это тоже важно. Кстати, и ЕГЭ в этом смысле не так плох и может быть усовершенствован, что сегодня и происходит: уменьшается количество тестовых заданий.
Кронштадтские выпускники в этом году уверенно выглядели на фоне других школ Санкт-Петербурга. У наших детей были высокие баллы по математике, информатике, русскому языку. Что ещё мне кажется не стоит отбрасывать. Есть практика контроля в процессе обучения. В этом году «региональную сверку» будут проходить учащиеся с первого по шестой класс. Это нужно, чтобы понимать, как дети усваивают материал, что нужно поправить, а что и поменять. Это мероприятие – оценка не детей, а работы педагогов.
– Министр образования Ольга Васильева говорила о том, что в 9 классе будет устный экзамен или часть экзамена по русскому языку и литературе. Не секрет, что наши дети мало читают, а то и вовсе не читают. А ведь привычку читать за короткий срок не выработаешь. Одно дело – написать сочинение в 200 слов, другое дело большое сочинение, где надо размышлять. Не застанет ли нас врасплох такое новшество?
– Ну, в 2017 году такого не будет. А что касается чтения, да, это проблема. И учителя-словесники сетуют, что им приходится на уроке читать детям вслух хотя бы отрывки произведений, а то и пересказывать содержание. Тут не до серьёзного анализа. Проблему мы видим, она глубокая, комплексная. Пока её решение не найдено.
А может, эти дети ещё вернутся к книге. Дома у нас всегда много читали, сын в младших классах тоже читал, а потом появился компьютер, и как отрезало! Зато после школы вновь взялся за книги, добирает пропущенное.
У нас есть хорошие учителя, они могут заронить зёрнышко любви к слову. Будем надеяться на лучшее.
– Мир изменился. Сегодня дети и сами могут найти информацию по теме урока – в интернете. Как и чему нужно их учить? В чём роль современного учителя?
– Профессионализм учителя в том и заключается, чтобы помочь ребёнку сориентироваться в информационном пространстве. Вектор поиска в нужном направлении ведь он даёт. Возьмём современный учебник истории: там концептуальные изменения в подходе к истории, задания нацеливают учеников на самостоятельный поиск в интернете определённой информации. А с учителем можно обсудить трактовки событий, противоречия, разные взгляды. Здесь по-прежнему не заменить роль учителя никакими источниками информации.
– Не знаю, замечаете ли вы огромный разрыв в культурном плане между поколением сегодняшних школьников и их родителями. Я уже не говорю о тех, кто вырос без компьютера и даже без телевизора – о старшем возрасте. Подростки не знают гордость петербургской сцены – Олега Басилашвили и Алису Фрейндлих. Им ни о чем не говорят имена знаменитых кинорежиссёров. Они знают, в лучшем случае, Тимура Бекмамбетова. А ведь живут в культурной столице!
– Вы правы, мы должны об этом думать. Это хлопотно – вывозить детей в театры и музеи. Не всегда учителя находят поддержку у родителей. Да и дети тоже рвутся скорее домой, чтобы сесть к компьютеру. Но надо стараться.
– Отслеживаете ли вы судьбы выпускников кронштадтских школ? Куда они идут, чем занимаются, насколько готовы к переходу на новый уровень образования? Или к самостоятельной жизни?
– Опыт района говорит, что более 50 % ребят после 9 класса уходят в колледжи или лицеи Санкт-Петербурга. К сожалению, Кронштадт почти ничего не может предложить выпускникам. В школе остаются лучшие ученики, мотивированные на продолжение учёбы в вузах. Из них в прошлом году в вузы поступило 75 %. Это трудное время для ребят, время и бремя выбора. Я слышала, что обсуждается вопрос об ответственности учебных заведений за дальнейшее трудоустройство своих студентов, вплоть до выплаты им пособия за счёт вуза, если выпускник по окончании не смог найти работу по той специальности, которую он получил. Возможно, это бы мотивировало вузы не набирать студентов на специальности, которые в данное время не востребованы. Государство заинтересовано в определённых профессиях, например, в инженерах. Оно стимулирует их обучение ростом бюджетных мест на эти специальности. Многое в будущей судьбе зависит от самостоятельности ребят. Тут и роль семьи немалая, и школа должна правильно ориентировать старшеклассников.
– Для младших школьников в Кронштадте есть много мест, где можно развивать их способности. А вот старшеклассники сталкиваются с трудностями. Например, где учиться программированию? Недаром ведь пока кронштадтские дети успешны лишь в олимпиадах по ОБЖ и физкультуре.
– Есть такая проблема. Она упирается в человеческий фактор. Где взять преподавателя? В Петербурге многие вузы организуют курсы, но из Кронштадта туда ездить сложно, особенно подросткам. Мы будем думать над этим. Школьные учителя ведь тоже заинтересованы в том, чтобы их воспитанники блистали на конкурсах и олимпиадах. Это даёт им и материальные преимущества, да и на звание «Заслуженный учитель» может претендовать лишь тот, кто сумел вырастить «звёздочку». Так что стимулы заниматься со способными ребятами, готовить их к олимпиадам у педагогов есть.
– Учителя жалуются, что много сил и времени у них отнимает бумажная работа: отчёты, планы и прочее. Это ведь сверху идёт. Я читала, что в Финляндии, к примеру, нет министерства образования. А в США – министерства спорта, и это не мешает американцам быть сильными в спорте. Вопрос: не слишком ли много указаний, директив, бумаг, которые мешают педагогам работать?
– Ну, процесс управления на уровне государства везде так или иначе присутствует. Мы были по обмену опытом в Финляндии и Германии. У финнов есть единые учебники и рекомендации по образовательным услугам. В школах Дюссельдорфа нам рассказывали, что ученики в обязательном порядке должны заниматься социальной работой, для этого отведены определённые часы. Это касается и родителей, они также обязаны помогать школе.
И у немцев тоже чёткие стандарты образования, там, как и у нас, есть тестовые «срезы» для проверки уровня знаний. Так что «свободного полёта» в школьном образовании мы не наблюдали.
– А как Вы видите роль родителей в жизни школы? На школьных собраниях зачастую обсуждают всякие мелочи, и почти никогда не говорят о серьёзных проблемах воспитания. Родители сами пытаются их решать, а школа тоже действует в отрыве от родителей.
– Нужно создавать родительское сообщество. Все проблемы, все изменения в жизни школы должны выноситься на обсуждение родителей. Школы должны быть открыты, тогда
и появится сотрудничество. Нужно приглашать медиков, психологов, других специалистов, и не просто с лекциями, а организовывать обсуждение проблем. Например, подготовка к ЕГЭ. Дети боятся, родители волнуются. Можно ведь показать, как это будет выглядеть. Ещё раз повторю: школа должна быть открытой. Учебный год только начался, я хочу всех поздравить и пожелать, чтобы он был успешным!

35x0kgmfpwwБеседовала
Галина Маркина

mzbjgnw7c-mКлассный руководитель 5-а класса 425-й школы
Надежда Константиновна РЫБАКОВА
со своими подопечными

 

Написать комментарий:


 
Поиск

Имя:

Эл.почта: