Каждый вечер мы смотрим новости на федеральных каналах. Иногда при этом мы отправляем ребёнка в другую комнату: видеть кадры хроники вредно для его психики. Наша тоже не всегда справляется с тем, что показывает телевидение. Невозможно без слёз видеть страдания людей, потерявших близких, кров. Людей, истерзанных страхом. У меня на Украине, к счастью, нет ни родных, ни друзей. Я даже там ни разу не была, если не считать редких поездок в Крым. Но боль и тревога живут и в моей душе. В потоке информации не всегда удаётся связать концы с концами. Поэтому послушаем очевидцев, свидетелей происходящего: беженцы с юго-востока Украины стали приезжать и в наш город. Ирина с мужем и дочерью выехали из украинского Тореза ещё в июне. До общения с ней я совсем ничего не знала об этом городе, хотя его название мелькало в сводках – так и хочется добавить слово «фронтовых». 

О событиях военного времени рассказывает Ирина Борзенкова, бежавшая с семьей в Россию, в Кронштадт.
– Мы себя считаем русскими, как и почти все, кто живёт на юго-востоке Украины. Мы уехали на пороге теперешних событий, в конце июня. До этого мы слышали выстрелы, кто-то приезжал и постреливал. Мы больше всего испугались за ребёнка. И решили уехать. Сейчас связи с Торезом практически нет, потому что там нет электричества. И воды нет. Пенсии людям носить перестали, а у нас там старики остались. Сейчас оттуда уже не уехать. Когда на семейном совете решили, что нам нужно выбираться в Россию, наши родители собрали то, что могли, нам на дорогу и на первое время. А сами остались. Как они там, без пенсий, не знаем. Душа болит. Но они сказали: уезжайте! Маме моей 75 лет, одна осталась. Мы все боялись, что заберут Диму – это мой муж. Воевать заберут, куда же ещё. И за дочку Вику опасались. Очень много детей пострадало.
Я работала после декрета в магазинчике рядом с домом, а муж – на шахте «Прогресс». Сейчас, я слышала, она уже не работает, затопили её. Была у нас трёхкомнатная квартира. Недавно из Тореза выехали наши друзья. Говорят: танки по дорогам ездят, как раньше машины ездили. На улицу не выйти. Страшно.
Мы уезжали поездом «Донецк-Петербург». С собой взяли самые необходимые вещи – и всё! Некоторые уезжали совсем без вещей и даже без документов: всё сгорело. У мужа здесь, в Кронштадте, живет двоюродная сестра. К ней и поехали. А у неё двое детей и двухкомнатная квартира. Спасибо, что она нас приютила, но ей тяжело, конечно. Обещали нам жильё из маневренного фонда, но не дали. В ФМС нам сказали: жилья нет, обещали лишь койко-место, но у нас же семья. И снять мы пока не можем: ни у меня, ни у мужа нет работы. А цены на жилье – ого-го! Муж временно устроился, но в любое время могут попросить с работы: нет российского гражданства. Нам сочувствуют, готовы дать работу, но без документов никак: боятся штрафов. У меня диплом менеджера, хотелось бы, конечно, что-то по специальности найти, а муж готов взяться за любую работу, лишь бы платили.
Мы участвовали в референдуме, мы хотели быть с Россией. Мы, конечно, надеемся, что этот ужас на Украине когда-то закончится, но жить там уже не хотим. Там всё в руинах. А дочке надо в школу. Как там учиться? Разруха полная. Мы хотим здесь устроить новую жизнь. А пока всё сложно. Люди здесь хорошие, помогают вещами, постельным бельём. Консервы мы получили. Спасибо всем!
Что для нас самое важное – это документы. Нам здесь обещали быстро сделать удостоверения беженцев, но всё сильно затягивается. Уже прошло полтора месяца – никаких результатов. Каждая бумажка, без которой нельзя получить другую бумажку, достаётся большим трудом и долгим ожиданием. А деньги тают. Я вот на последние купила карточки, чтобы хоть понемножку связываться с мамой, звонить изредка. Спасибо, что дочку до конца лета взяли в санаторий «Аврора» – сам главный врач предложил. Это большое облегчение для нас. Пугают, что в школе ей здесь будет трудно. Там мы записались уже в первый класс ещё весной, в русскоязычный класс. Правило там такое: если набираются два класса с преподаванием на украинском языке, то разрешают сделать один класс русский. На украинском языке там книги выдают, а на русском нам бы самим пришлось покупать… Если мы здесь быстро не найдём работу, не знаю, как мы будем дочку собирать в первый класс: нужно столько всего купить, хотелось бы, чтобы она была не хуже других детей, чтобы у неё был праздник.
Вы спрашиваете, что мы думаем о происходящем? Я думаю, что мы не сепаратисты. Мы просто отстаиваем свои права. Мы не хотим, чтобы нашу землю делали неплодородной из-за добычи сланцевого газа. Мы хотим говорить на русском языке. А нам не идут навстречу, нас убивают. Кто же с этим согласится! Вот люди и поднялись. Простые, обыкновенные люди. В стране идёт гражданская война, свои против своих. Хотя, по правде говоря, Запад страны нас никогда особо своими не считал, мы для них были «москали».
Вот знаете, те области, которые с нами граничат, они живут так, словно ничего не происходит. И к ним не уедешь, мы там не нужны. Они говорят: идите к себе, езжайте в Россию. Сейчас мы тоже узнаём о ситуации на Украине из сюжетов федеральных каналов российского телевидения. Муж больше смотрит канал «Россия-24». Ему кажется, что он освещает события наиболее объективно. Конечно, ищем информацию в интернете.
P. S.: Одно из сообщений, размещённых в сети:
«Наблюдатели миссии ОБСЕ посетили Шахтёрск, расположенный в 21 км к северо-западу от Тореза. Город казался полностью безлюдным. Магазины были закрыты, – говорится в отчёте. – Местные жители рассказали, что водопроводная вода была доступна лишь в течение двух часов в день. Газа и электричества нет с 27 июля.
Наблюдатели миссии зафиксировали в городе ущерб, который был похож на последствия артиллерийского обстрела, произведённого в ночь с 7 на 8 августа, – подчёркивается в документе. – На одной из улиц большое количество квартир были разрушены в одном из жилых зданий, на другой улице, в другом жилом здании, две квартиры были полностью разрушены, виднелась воронка глубиной 2 метра».
О том, кто проводил артобстрел города, в отчёте не говорится. Ранее на этой же неделе сообщалось, что под Шахтёрском идут тяжёлые бои, ополченцы успешно отражают атаки украинских силовиков.
В огне брода нет…

Галина Маркина

Справка «КВ»:
Торез – город по численности населения близкий Кронштадту – 59 199 человек. В Торезе добывают антрацит, работают обогатительные фабрики. Ситуация нестабильная, шахты то собираются закрывать, то развивать. То, что уже закрыли, разрушается, в том числе и объекты социальной сферы. Молодёжь уезжает в Донецк и другие крупные города Украины.

Взято из Википедии. В ещё мирное время.

По данным РИА «Новости» в России сейчас находится 730 000 человек с территории Украины. 48000 человек оформляют документы на получение убежища. Беженцы находятся в 703 пунктах временного размещения на территории РФ.