27 ноября 2015 года ушла из жизни Нина Васильевна Антонова – очень светлый, добрый, красивый, искренний человек. Вся её трудовая жизнь была связана с Арсеналом. 45 лет на родном предприятии, вначале учётчицей, потом – копировщицей, техником-технологом; была секретарём комсомольской организации, председателем цехкома, секретарём профкома.

Внимательные читатели «КВ», особенно люди старшего поколения, наверняка помнят её публикации в нашей газете – «Совесть надо иметь – недодепутат» от 3 марта 2014 года и «Это наша с тобою судьба, это наша с тобой биография» от 6 апреля 2014 года, вызвавшие большой отклик. В них Нина Васильевна рассказывала о блокаде, о том, как жили в голодном и холодном городе её родители, как самоотверженно трудились они во имя Победы.

Нина Антонова родилась 27 ноября 1943 года в блокадном Кронштадте. Она была убеждена, что её мать, родившая и выходившая её в неимоверно трудных условиях блокады, совершила настоящий подвиг. И об этом она также рассказывала в своих публикациях. А вызвала эти воспоминания одна телевизионная передача, в которой прозвучало обидное слово «недоблокадники» – в отношении тех, кто, как и Нина Васильевна, прожили в блокадном Ленинграде менее 120 дней.

«Я родилась 27 ноября 1943 года» – под таким названием воспоминания Нины Васильевны Антоновой были опубликованы в «Книге памяти детей блокады», изданной к 70-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.

27 ноября 2015-го, в свой день рождения, она ушла из жизни…

Так получилось, что в редакционном портфеле «Кронштадтского вестника» осталось неопубликованным ещё одно письмо Нины Васильевны Антоновой. Она принесла его в редакцию в конце лета. Тему письма ей навеяла состоявшаяся в июле фотовыставка «Путь, Истина и Жизнь», и мы пообещали, что обязательно опубликуем его, но как только соберётся традиционная полоса писем от наших читателей. С публикацией, да простит нас Нина Васильевна, мы в силу разных причин, задержались, и при жизни она её не дождалась. И вот сегодня, 2 декабря, в день прощания с Ниной Васильевной Антоновой, мы верстаем её последнее письмо в газету.

Получается, что прощальное. В память о ней…

Хочу поделиться своими детскими воспоминаниями о Владимирском соборе и о радости его возрождения.

В 1942 году мои родители получили две комнаты в коммунальной квартире на проспекте Ленина, 12/14. Отец Василий Степанович Кузенков работал в 18-м Арсенале. Обеспечивая боеготовность и ремонт боевых кораблей ВМФ, он практически всё время был на работе. Моя мама Таисия Арсентьевна, бухгалтер по профессии, не стала эвакуироваться и также осталась в Арсенале.

Вскоре мама забеременела и родила меня в конце ноября 1943 года. И вот до прорыва блокады мама со мною под сердцем укрывалась в нижнем храме Владимирского собора. В то время церковь уже не действовала и выполняла роль склада, бомбоубежища. В 1941 – 1943 годах в ней проводились уроки для неэвакуированных детей.

Девятого мая 1945 года народ со слезами на глазах с великой радостью праздновал День Победы.
Город возвращался к обычной жизни и залечивал раны, нанесённые войной. В 1947 году в нашей семье родилась сестрёнка Лидочка. Родители работали, а с нами днём оставалась бабушка Дуня, соседка по квартире, инвалид. Бабушка нас кормила, читала сказки, гуляла.

Так текло время, и вот однажды отец пришёл с работы и предложил нам пойти и выбрать ёлку на новогодний праздник. Это был конец декабря примерно 1948 года. Зима была холодная, снежная. Мама нам надела шубки, тёплые шапки, и мы с папой отправились за ёлкой. Папа привёл нас во Владимирскую церковь. На улице темно. Мы поднимаемся с Лидой по большой лестнице в непонятное нам место. Вошли внутрь. Мои первые впечатления – большое здание, потолок высоко вверху, удивительные колонны… На полу керамические плиточки, по моим детским понятиям, как в бане. Очень холодно. А по стенам, по периметру церкви, стоят ёлки. Запах хвои. И вот мы с папой стали выбирать ёлку, конечно, самую красивую. И радостные вернулись домой с зелёной красавицей. Так я впервые побывала во Владимирском соборе.

Шли годы. Мы выросли, выучились. В 1954 году в семье родилась третья девочка – Иринка. А мы так и жили на проспекте Ленина, и куда бы ни пошли, гулять ли, в школу – всегда проходили мимо собора. Часто играли с подружками неподалёку. К сожалению, содержанием здания никто не занимался, несколько раз пытались его взорвать, но стены собора устояли, хотя и продолжали ветшать от непогоды. Разрушалась лестница, облетела обшивка куполов. И только стая ворон обитала под куполом неизменно. Случалось, что мальчишки лазали внутри полуразрушенного собора, иногда и срывались вниз. И, наверное, только солнышко дарило тепло и любовь храму.

Религиозного воспитания мы не получили. Отец был партийным. Мама рассказывала о жизни в деревне, в Тверской области, о церковных праздниках и православных обрядах, о том, как на Пасху красили яйца, и это было нам интересно. В доме, в маленькой комнатке за дверью, висела единственная икона Христа Спасителя. Очевидно, она и хранила всех нас. Этой иконой двоюродная тётушка мамы Евдокия Соколова, у которой она жила, благословляла брак родителей 6 июля 1935 года. Думаю, что Соколовы были верующими и, поскольку жили в деревянном домике на улице Красноармейской, ходили во Владимирский собор. И, возможно, икона была приобретена именно в этом храме.

Когда старший сын женился, то хотел взять икону с собой. Но я попросила оставить её в моём доме. Мы выросли с нею, и хранит она меня, сыновей и всю нашу родню.

На разрушенный храм было больно смотреть, и я мечтала увидеть его возрождённым и услышать перезвон колоколов. Шли годы. Выросли дети. У старшего сына образовалась семья. Вот уже и две внучки выросли. Шестнадцать лет назад на пастырское служение в Кронштадт назначили отца Святослава. Мой сын Александр Шеин стал заместителем председателя приходского совета Храма Владимирской иконы Божией Матери (председатель совета – отец Святослав). По профессии сын – программист, по зову души – один из самых активных помощников настоятеля храма в трудные дни возрождения собора.

Помню, как начинались восстановительные работы. Был воскресный день, и мне необходимо было встретиться с Сашей. Я пришла в нижний храм Владимирского собора. Кругом грязь, обшарпанные стены, мрачно. Открыла дверь – небольшая длинная комната, окно, старый топчан, инструменты кругом: молоток, лом, скребки. Саша сказал, что сегодня его очередь сторожить храм, и он будет здесь ночевать. Я удивилась: что же здесь сторожить? Он ответил, что так надо.

Вот так всё и начиналось. Убрали мусор, отмыли стены, полы; заработали штукатуры, реставраторы. Второго января 1999 года, в день памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского, после 70-летнего перерыва в нижнем храме состоялась первая литургия. А второго мая 2002 года, в Великий Четверг на колокольне Владимирского собора был установлен крест. Полностью восстановлен нижний храм, а вскоре и в верхнем храме начинаются богослужения. Купола украсили кресты, зазвонили колокола. Очень хотелось побывать на колокольне Владимирского собора, и в Пасхальную неделю 2009 года моя мечта сбылась! Я вместе с сыном поднялась на колокольню: какой необыкновенный вид – дух захватывает! «Небо ликует, и земля радуется». Это было счастье!

Тогда я вспомнила, что моя мама, будучи 18-летней девушкой, комсомолкой, принимала участие в уборке кирпичей, что остались от разрушенного Андреевского собора после того, как его взорвали, а сегодня её внуки и правнуки – воцерковлённые православные люди, что меня очень радует.

Низкий поклон всем, кто вносит свой вклад в дело восстановления духовной культуры. Пусть всегда нежный малиновый звон колоколов Владимирского собора, которому исполнилось 135 лет, раздаётся над благодатной Кронштадтской землёй.

Нина Васильевна Антонова скончалась от тяжёлой болезни в больнице имени святого праведного Иоанна Кронштадтского. Незадолго перед смертью она просила своего сына и невестку обязательно поблагодарить от её имени всех врачей и медсестёр больницы, принимавших участие в лечении и в уходе за ней.