Пётр Леонидович Капица в музее 425-й школы.Кронштадт, 1980 год

В бесконечной галерее лиц и характеров, увиденных мною за время работы в газете, не было, пожалуй, одного: супер-интеллектуала, Нобелевского лауреата. Таким был маститый академик, мудрый и ироничный Пётр Леонидович Капица, наш знаменитый земляк – кронштадтец. В конце нынешнего июня исполняется 120 лет со дня его рождения, а в апреле уже 30 лет со дня его кончины. Необратимое время уносит прожитую им жизнь всё дальше в историю, формируя в нашем сознании образ бронзового мудреца, похожего на бюст в Советском парке. И всё же мне посчастливилось видеть его не бронзовым, а живым.

На картине Б. М. Кустодиева изображены молодые учёные П. Л. Капица и
Н. Н. Семёнов. Это было в 1921 году. Ещё неизвестные, они зашли в мастерскую художника и посетовали на то, что он рисует только знаменитостей.
Попросили написать их портреты,
заверив при том, что непременно оба станут знаменитыми. Обещание своё сдержали. Н. Н. Семёнов стал Нобелевским лауреатом в 1956 году, а
П. Л. Капица – в 1978-м. Репродукция с этой картины есть и в школьном музее П. Л. Капицы в 425-й школе Кронштадта.

Впервые такая возможность представилась в 1979 году. До этого времени имя академика П. Л. Капицы в Кронштадте, что называется, «не звучало». Просто нигде не упоминалось. Знали, что он родился в нашем городе, пожалуй, лишь краеведы. Так было даже после 1974 года, когда его наградили второй звездой Героя Социалистического труда, хотя, согласно существующему законодательству, дважды Героям полагалось на родине устанавливать бронзовый бюст при жизни. «Молчание» длилось ещё пять лет и стало уже совсем неприличным после присвоения академику Нобелевской премии в 1978 году. И вот в 1979 году началось какое-то «шевеление», несомненно, по распоряжению из Москвы.
В Советском парке провели подготовительные работы, забетонировали основание для памятника, а в начале лета поставили здесь бронзовый бюст, закрытый полиэтиленовой плёнкой. Разглядеть творение скульптора было невозможно, но по слухам все знали, какой именно памятник будет здесь установлен.
Открытие бронзового бюста академику П. Л. Капице состоялось 18 июня 1979 года и было проведено со всей торжественностью. На этом мероприятии присутствовало несколько известных на всю страну учёных, в том числе академик В. С. Боровик-Романов, представители трудовых коллективов Кронштадта, школьники, военные моряки. Проходило торжество под лозунгом «Слава Советской науке!» На аллее парка быстро соорудили импровизированный ступенчатый президиум. Местные партийные и исполкомовские чины толклись в президиуме, навязчиво попадали в объектив фотоаппарата, торопясь вписать в свой карьерный актив участие в этом неординарном событии, мешали сделатъ нужный кадр для газеты «Рабочий Кронштадт». Я волновался, что в такой обстановке нужный кадр может не получиться, что встреча с Нобелевским лауреатом будет краткой, эпизодичной, и его, сразу после торжественной части, «отцы города» увезут на «закрытое мероприятие». Наконец в президиуме все распределились по номенклатурному ранжиру, выставив к микрофону своих «первого» и «второго» и оттеснив на край двух сыновей виновника торжества – двух докторов наук, тоже присутствовавших здесь.
Между тем стали раздаваться вопросы:
– А где же сам Пётр Леонидович Капица?
– Где Нобелевский лауреат?
Его отсутствие для кронштадтцев было неожиданным. Но все прониклись пониманием, когда академик B. C. Боровик-Романов в своём выступлении объяснил причину отсутствия здесь самого Петра Леонидовича: престарелый учёный был болен и не смог посетить родной город. Ему в это время исполнилось уже 85 лет.
После необходимых поздравлений и традиционных идеологических заклинаний бронзовый бюст предстал перед глазами зрителей. Мероприятие завершилось. С некоторым сожалением пришлось отметить: живого академика увидеть не удалось.
И всё же небольшой группе кронштадтцев выпала удача увидеть на родной земле П. Л. Капицу. Случилось это через год, 7 июля 1980 года. Пётр Леонидович с супругой Анной Алексеевной и своим научным секретарём П. Е. Рубининым оказались в Ленинграде и, естественно, не смогли избежать соблазна побывать в Кронштадте. Сделали запрос в наш исполком, при этом предупредив, что визит академика неофициальный.
И вот в первой половине дня мы встречаем «Метеор» из Ленинграда. Я, как фотокорр газеты «Рабочий Кронштадт», вооружился сразу пятью «свежими» фотоплёнками, понимая уникальность предстоящего события. Узнаём знаменитого земляка ещё на трапе скоростного парохода, ведь его портреты тогда публиковались во многих газетах и журналах. Возраст, конечно, взял своё, но вид у Петра Леонидовича был бодрый, чему способствовала и прекрасная солнечная погда. Академик улыбался, с интересом осматривал город, в котором родился, но не был десятки долгих лет. Конечно, город изменился, в нём уже не было целых кварталов деревянных домов с палисадниками. Мало где оставалась и знаменитая кронштадтская булыжная мостовая. Её почти везде заменил асфальт.
Пётр Леонидович изъявил желание пройтись по городу пешком, благо погода к этому располагала. Город наш явно нравился Петру Леонидовичу своей чистотой, ухоженностью, обилием зелени. По пути следования академик шутил, общался с супругой и с нашей группой сопровождения. Он многое вспоминал из прежней жизни в Кронштадте, объяснял нам, где какие строения были прежде. Мы с интересом слушали его замечания, удивляла живость ума восьмидесятишестилетнего человека.
В Советском парке группа подошла к установленному бюсту. Пётр Леонидович осмотрел своего бронзового двойника с интересом, но мнения о нём не выразил. Заметил только, что на другой стороне канала, как раз напротив памятника, стоял их одноэтажный деревянный дом, в котором будущий учёный провёл своё детство. Так что место для бюста было выбрано не случайно.
Анна Алексеевна несколько раз сфотографировала своего мужа у бронзового бюста, но сама фотографироваться здесь отказалась, объяснив причину супругу: «Я к памятнику отношения не имею, твой бюст, ты и фотографируйся». Всё это сопровождалось дружескими шутками, остротами. Пётр Леонидович и Анна Алексеевна часто обращались друг к другу, смеялись, были оба в настроении. Иногда они разговаривали сразу на нескольких иностранных языках. Мне, фоторепортёру районной газеты, всё же удалось «уловить» их вместе возле бюста и сделать снимок.
Мы с интересом наблюдали этих людей, их привычки, манеру общения. Она нам всем явно нравилась, была дружеской, демократичной, очень раскованной и естественной. Нам они казались людьми несколько из другого мира, представителями науки, её передового края. Имя физика П. Л. Капицы было известно широко и как Нобелевского лауреата. Да и биографию его из энциклопедий знали, хотя и кратко. Но вот не знали мы другого. Того, что Пётр Леонидович был не только известным учёным, но и подлинным гражданином. Он не боялся выразить свой протест И. В. Сталину по поводу ареста и преследования виднейших наших учёных. А некоторых он сумел своим вмешательством отстоять, спасти от верной гибели. И. В. Сталин прислушивался к мнению талантливого физика и иногда выполнял его просьбы. Замечу, что первая Сталинская премия тоже была присуждена в нашей стране именно П. Л. Капице в 1941 году.

Не знали мы и того, что Пётр Леонидович высказывал в глаза своё негодование Л. П. Берии, клеймил его при этом как палача, не заботясь о последствиях своих высказываний и не подбирая выражений, а вполне резко, прямо называя вещи своими именами. Всесильный Л. П. Берия за это имел «большой зуб» на П. Л. Капицу. Всё это мы узнали намного позже, когда набрала силу гласность, в ходе перестройки, когда прочитали материалы в СМИ о поведении Петра Леонидовича в период репрессий. Он вёл себя достойно и смело, как и подобает настоящему гражданину и патриоту Родины. И мы, его земляки, кронштадтцы, за это гордимся им ещё больше.
В Морском соборе П. Л. Капицу многое удивило. Собор тогда не был храмом, а был киноконцертным залом с советской символикой. Пётр Леонидович и здесь повёл себя как истинный учёный. Собор интересовал его с точки зрения звуковой акустики. Вспомнил он также, как здесь, ещё до освящения собора в 1913 году, школьником, с учителем физики В. Е. Калининым устанавливали маятник Фуко, проводили физические опыты. В плане религиозном собор его не интересовал.
Интересным было посещение Петровского парка. Пётр Леонидович изъявил желание сфотографироваться у памятника Петру I. Приглашал он и нас встать рядом с собой, но на это никто не решился. Все проявили завидную скромность, с почтением подчёркивая дистанцию между собой и знаменитостью. Академик остался один возле памятника основателю нашего города. И чтобы это не выглядело торжественно-натянуто, он умело разрядил обстановку, обратив всё в шутку: указал наверх, на памятник, и с юмором заметил: «Тоже Пётр»! Замечание показалось существенным и подмеченным как нельзя кстати. Присутствующие оценили шутку, остроумие и находчивость пожилого ученого. Он нас всех расположил к себе окончательно, и мы жалели только о том, что его краткий визит подходит к концу, а нам придётся расстаться с душевным и умным человеком, не способным, кажется, унывать.
Было ещё посещение 425-й школы, бывшей ранее реальным училищем, которое закончил с отличием в 1912 году Петя Капица. Но Пётр Леонидович был далёк от того, чтобы перед нами строить этакого пай-мальчика, отличника с малых лет. Наоборот, он интересно и с юмором рассказал о том, что его исключили из гимназии как неспособного ученика. А было это до поступления в реальное училище.
В 425-й школе Пётр Леонидович осмотрел музей Капицы, остался доволен, подарил музею свою книгу. И обратил наше внимание на репродукцию с портрета художника Б. М. Кустодиева. На ней – два молодых человека, два молодых учёных П. Л. Капица и Н. Н. Семёнов. Это было в 1921 году. Ещё неизвестные, они зашли в мастерскую художника, посетовали на то, что он рисует только знаменитостей и попросили написать их портреты, заверив при том, что непременно оба станут знаменитыми. Обещание они сдержали. Н. Н. Семёнов стал Нобелевским лауреатом в 1956 году, а П. Л. Капица – в 1978-м (за работы, как он сам говорил, выполненные им до конца 1950-х годов). История эта вошла в учебники, в биографию П. Л. Капицы, но мы слышали её от него самого, из первых уст.
Директор 425-й школы А. Г. Кудрявцева подарила академику П. Л. Капице герб Кронштадта, выполненный в чеканке.
На машинах мы отправились по Кронштадтскому шоссе за город и остановились недалеко от центрального входа на городское кладбище. Здесь наш знаменитый земляк стал искать могилы своих родных. Он также просил отыскать могилы своих двух братьев, скончавшихся в детском возрасте. Тогдашний председатель исполкома пообещал это сделать. Дальнейшая судьба этих обещаний мне неизвестна.Далее мы достигли форта Шанц. Пётр Леонидович сообщил нам, что казематы и укрепления форта (сразу за конечной остановкой автобуса № 2) построены по проекту его отца, генерала инженерных войск, служившего в Кронштадте. Пришлось забираться на эти укрепления по длинной деревянной лестнице, устанвленной здесь. Подъём был крутым и нелёгким, ведь академику 26 июня минуло 86 лет. С нашей помощью учёный забрался на самый верх укрепления. Отсюда открылся неплохой вид на панораму залива. Все стояли, любуясь простором. И вместе с нами П. Л. Капица. Таким он нам и запомнился навсегда. Всего четыре часа мы провели с этим необычным человеком.

Научная деятельность и биография П. Л. Капицы всем известны. Данные воспоминания преследовали цель показать живого человека, дать несколько деталей, штрихов, рисующих оригинальный и яркий характер и интеллект. Насколько это удалось, пусть судят читатели.

Валерий Межонный,
член Союза
журналистов СССР
Фото автора

Жена П. Л. Капицы Анна Алексеевна возлагает цветы к Вечному огню
на Якорной площади. Кронштадт, 1980 год

Пётр Леонидович Капица с супругой Анной Алексеевной
в Советском парке. Кронштадт, 1980 год

П. Л. Капица у памятника Петру I. Кронштадт, 1980 год

Музей П. Л. Капицы в 425-й школе. Директор школы А. Г. Кудрявцева вручает Петру Леонидовичу герб Кронштадта. Кронштадт, 1980 год

Биография Нобелевского лауреата

Пётр Леонидович Капица (1894-1984) – российский физик и инженер, мировую известность которому принесли труды по физике магнитных явлений, физике и технике низких температур, квантовой физике конденсированного состояния, электронике и физике плазмы.
Родился 26 июня (8 июля) 1894 в Кронштадте. В 1912 году, после окончания в Кронштадте реального училища, Пётр Капица поступил на электромеханический факультет Петербургского политехнического института (ППИ). Уже на первых курсах на него обращает внимание физик А. Ф. Иоффе. Он привлекает Капицу к исследованиям в своей лаборатории.
Осенью 1918 года, по приглашению А. Ф. Иоффе, Капица становится сотрудником Физико-технического отдела Рентгенологического и радиологического института (преобразованного в ноябре 1921 года в Физико-технический институт).
22 мая 1921 года Капица прибывает в Англию в качестве члена комиссии Российской академии наук, направленной в страны Западной Европы для восстановления научных связей, нарушенных войной и революцией. 22 июля он начинает работать в Кавендишской лаборатории. Ей руководит Резерфорд, который соглашается принять его на стажировку. Экспериментальное мастерство и инженерная хватка молодого русского физика производят на Резерфорда столь сильное впечатление, что он добивается специальной субсидии для его работ.
В 1929 году Капица уже избран действительным членом Лондонского Королевского общества. В ноябре 1930 года Совет Королевского общества из средств, завещанных Обществу химиком и промышленником Л. Мондом, выделяет 15 000 фунтов стерлингов на строительство в Кембридже лаборатории для Капицы.
В течение 13 лет успешной работы в Англии Капица оставался лояльным гражданином СССР и делал всё возможное, чтобы помочь развитию науки в своей стране. Благодаря его содействию многие молодые советские физики получили возможность поработать в Кавендишской лаборатории.
Осенью 1934, когда Капица приехал на родину повидать близких и прочитать ряд лекций. Власти аннулировали его обратную визу и сообщили, что отныне он должен будет работать в СССР.
20 августа 1945 года создаётся Специальный комитет при СНК СССР, которому поручается руководство работами над созданием советской атомной бомбы. Капица – член этого комитета. Однако эта работа тяготит его. В частности, потому, что речь идёт о создании «оружия разрушения и убийства» (слова из его письма Н. С. Хрущёву). Капица просит освободить его от этой работы. В результате – долгие годы опалы.
Когда в 1947 году в МГУ был создан физико-технический факультет, одним из основателей и организаторов которого был Капица, он становится заведующим кафедрой общей физики ФТФ и в сентябре приступает к чтению курса лекций. Но после того, как конце декабря 1949 года Капица уклоняется от участия в торжественных заседаниях, посвящённых 70-летию Сталина, его немедленно освобождают от работы в МГУ.
После смерти Сталина и ареста Берии президиум АН СССР принимает постановление «О мерах помощи академику П. Л. Капице в проводимых им работах». На базе никологорской домашней лаборатории, созданной опальным физиком, открывается Физическая лаборатория АН СССР, и Капица назначается её заведующим. 28 января 1955 года Капица вновь становится директором Института физических проблем (с 1990 этот институт носит его имя).
В 1929 году Капица избирается действительным членом Лондонского Королевского общества и членом-корреспондентом АН СССР, в 1939 – академиком. В 1941 и 1943 годах получает Государственную премию, в 1945 – звание Героя Социалистического Труда, в 1974 году награждается второй золотой медалью «Серп и Молот». В 1978 году получает Нобелевскую премию «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур».
Бесстрашие – одна из самых характерных черт Капицы-учёного и гражданина. После того, как осенью 1934 власти СССР не разрешили ему вернуться в Кембридж, он понял, что в тоталитарном государстве, в котором ему предстоит работать, всё решает высшее руководство страны. С этим руководством он вёл прямой и откровенный разговор. С 1934 по 1983 годы Капица написал более 300 писем «в Кремль». Благодаря его вмешательству, от гибели в тюрьмах и лагерях в годы сталинского террора были спасены физики-теоретики В. А. Фок, Л. Д. Ландау и И. В. Обреимов. В последние годы жизни он выступил в защиту физика А. Д. Сахарова и Ю. Ф. Орлова.
Даже в самые мрачные времена советского изоляционизма Капица всегда отстаивал принципы интернационализма в науке. Он писал: «Я верю, что та научная работа, которую я делал всю жизнь, есть достояние всего человечества, где бы я её ни творил».