Как и добрая половина кронштадтцев, я знакома с Владимиром Николаевичем Шатровым. Поэтому, поздравив его с наградой – медалью «Патриот России», спросила: как он сам думает, за что его наградили?

Ответ меня удивил.
– Знаете, очень многие мои сверстники в возрасте слегка за 60 уже утратили интерес к жизни. Ну, сидят себе у телевизоров или копошатся на даче, вечерком примут на грудь – и всё. Я так жить не могу. С детства был лидером. Мне нужно, чтобы вокруг кипела жизнь.
– И что, за это полагается медаль?
– Не то, чтобы за это, а по совокупности. Жизнь у меня интересная, и людям вокруг интересно. А интерес мой – это то, что касается ветеранов войны, флота и водолазного дела, а ещё – истории Кронштадта.
Мне всегда казалось, что музей – место тихое и даже немножко пыльное. Залы, в которые изредка заглядывают одинокие посетители. Разговоры вполголоса. Но Владимир Шатров, руководитель Морского музея Кронштадта, сразу всё расставил по своим местам.
– Сегодня в музее побывало 129 человек. А за месяц в среднем – от 1500 до 1600 человек. Вначале мы рассчитывали человек на 200 в месяц. И вообще тут у нас жизнь кипит.
Эта кипучая жизнь зафиксирована на видео посредством обычного мобильного телефона и хранится в компьютере. Вот перед Днём Победы пришли в музей первоклассники. Сначала попели, почитали стихи о войне и блокаде. А потом – и тут я понимаю, что у Шатрова явный педагогический талант. Ну как таким крохам расскажешь про ужасы блокады? Но ведь должны же они что-то почувствовать. И вот на столике стоит старенький чайник, хлебушек порезан на те самые блокадные 125 граммов. Притихшие дети греют ручонки о тёплый чайник, задумчиво жуют хлеб, слушают… и сопереживают. Это видно по детским лицам.
– Я понял: ошибаются те, кто говорит, что дети и молодёжь сейчас этими темами не интересуется. Мы стараемся оживлять каждый предмет, каждое фото. И они ходят по музею час и два – и слушают!
Мы – это сам Владимир и его жена и помощница Татьяна. Она так же увлечена общим делом. И смотрит на мужа с любовью и заботой. Её беспокоит, что он так растрачивается на каждой экскурсии, буквально выкладывается до донышка.
В день нашей встречи в музей приехала съёмочная группа телеканала «Звезда». Музей интересовал их как фон для беседы с дочерьми двух водолазов-фронтовиков. Но Владимир Шатров фоном быть не может по определению. И вскоре подхваченные потоком телевизионщики уже осматривали экспозицию, слушали, удивлялись и обещали обязательно вернуться. А съёмка затянулась до позднего вечера.

Увлечение с детства

Страсть к собирательству обнаружилась у Владимира ещё в детстве. Чего он только ни собирал! Один трагикомический эпизод запомнился на всю жизнь. Семья жила в посёлке Усть-Ваенга Архангельской области. Случился пожар, сгорел дом и всё имущество семьи. Чудом уцелела коллекция спичечных этикеток, которые хранил Владимир.
– Мать сидит, плачет: как жить будем? Надеть нечего, всё погорело. А я сижу почти счастливый, рассматриваю этикетки – мои-то цацки не сгорели! Мать на меня посмотрела, да как их выхватит – и в печку! Потом меня жалела.
На фото в компьютере чёрно-белые фотографии. Друзья детства, в центре губастый мальчишка вполне хулиганистого вида. Все в галстуках, а он – без. В 14 лет Владимир прошёл через серьёзное испытание. Дело было в начале 70-х. В поселковой мастерской произошла кража инструментов. Володю с друзьями видели поблизости. Мальчишек без долгих церемоний заперли в камеры и стали нешуточно прессовать, чтобы сознались.

– Мне показалось, что весь мир от меня отвернулся. Было и страшно, и грустно – мы ведь не были виноваты. Потом нас выпустили, но дело продолжалось. И я написал письмо в «Пионерскую правду». Я верил, что справедливость восторжествует. Пришёл ответ, и нас больше не трогали. Тогда я научился задумываться над своими поступками. Так кончилось детство.

Под водой
и подо льдом

На подводный флот наш герой попросился добровольно. И служил почти двадцать лет. С тех пор его жизнь связана с Кронштадтом. Направляясь сюда, он не знал, что здесь, на базе Литке, воевал его отец в дивизионе торпедных катеров. А дед сложил голову на Синявинских высотах.
– Я в детстве мечтал попасть на Северный полюс. И вот моя мечта сбылась: подводная лодка, на которой я служил, всплыла в этом районе. Я спал в каюте. Вбегает мой товарищ Дима Шевцов: «Володя, мы я уже на Северном полюсе!» Я набросил ватник, пилотку надел, вышел на мостик. Сумрачно, мокрый снег с дождём хлещет по лицу. Никакого мороза, никакой романтики. Постоял и пошёл спать.
Боевые службы у нас были длинные. Представьте себе: 8 месяцев без берегов. Короткое всплытие, как правило, ночью. Как-то мы всплыли днём: красота! Средиземное море, солнце! Так соскучились, что стоим под солнцем, знаем, что сгорим, шкура слезет, до крови, а уйти – сил нет.
Отсек крохотный, а в нём 7 человек. Спишь так, что и пошевелиться нельзя. При любом движении задеваешь товарищей. Но жили дружно. Там весь Союз был представлен. Какой плов готовил наш парень из Узбекистана! По вечерам разговаривали про жизнь. Пацаны ещё, и жизни-то всего ничего. Одни и те же истории слушали по нескольку раз. Я словно побывал в Баку и Ереване, в Киеве и Самарканде.
Потом была атомная подводная лодка, где каюты и отсеки просторнее, но отношения сложнее. Там Владимир вступил в партию и был избран парторгом.
– То был реальный способ влиять на боевую подготовку корабля, но и большая ответственность. Был моральный авторитет. Походы тяжёлые. Уходили подо льды, толщина которых достигала 16 метров, на три месяца.
– Не давили на вас эти 16 метров?
– Давили, конечно. Воображение ведь работает. Впервые я не разговаривал с соседом дней десять, пока не всплыли. Тогда напряжение спало, и мы помирились.
– А из-за чего поссорились?
– На идейной почве. Разошлись во мнениях о методах воспитания личного состава.

Тир или клуб?

В 1995 году Владимир Шатров вернулся со службы. В Кронштадт.
– Я почувствовал себя вырванным из земли деревом. Все знакомые имели по ларьку и иномарке. Пошли мы с другом в ресторан. Я денежку заготовил, но меню читаю внимательно, чтобы не влететь. Друг смеётся: я при деньгах, миллиончик наварил, Володя, так что не мандражись! Я понимал: это не моё. Но жить надо: завёлся у меня тир в подвале на Карла Маркса.
Те, кто помнит этот тир, расскажут, как быстро он перестал быть бизнесом, а стал клубом для подростков. Дети приходили туда пострелять и зависали надолго: с Шатровым им было интересно.
Мы вновь смотрим фото. Подвал, в котором размещался тир, начал приобретать очертания музея. Здесь появились самодельные витрины, в которых разместились первые экспонаты. Вокруг него собрались десятки подростков. Они участвовали в реконструкциях военных событий, шили форму, изучали историю Великой Отечественной. Экспонатов становилось всё больше, они уже не вмещались в подвал. Так продолжалось десять лет.

Судьбоносная встреча

– На одном субботнике, а дело было в Летнем саду, я познакомился с Артёмом Мельниковым. Он к нам пришёл, очень внимательно осмотрел всю экспозицию. Смотрел-смотрел, а потом предложил взглянуть на одно помещение на Андреевской, 5. Я пришёл и стал выбирать комнату. Но Артём сказал: это всё – под музей, всё помещение. И мы чудесно разместились в четырёх просторных залах.
В первом зале – экспозиция водолазного дела.
– Здесь всё можно трогать руками. Как-то у нас были слепые дети. Я рассказывал, а они ощупывали предметы. Были дети из проблемных семей. Я не увидел ничего особенно трудного: дети как дети, интересуются, спрашивают. Я их вовлекаю в процесс. Задаю вопросы, иногда провоцирую. Как-то была молодёжная группа, я их подначил, что они, поди, и слов гимна России не знают. А они его спели на четыре голоса! Оказалось, это участники театрального фестиваля «Вешалка».
Второй зал посвящён тем, кто ушёл на фронт из Кронштадта, и кто его защищал. Меня поражает память Владимира Николаевича. Он помнит не только тех, чьи лица смотрят на нас со стен. В его компьютере более сотни фотографий ветеранов-кронштадтцев. И он готов рассказывать о каждом! И не просто называть факты биографии, нет – он говорит о них с гордостью и восхищением. Они все ему интересны, все дороги. И когда Шатров говорит: «мне горько, что скоро некого будет обнять, некому будет подарить цветы», – это звучит очень лично, и этому веришь. В папках хранятся письма фронтовиков, их фотографии. Он печалится, что не хватает сил всё разобрать как следует. Шутит: нужен научный сотрудник. А пока этот частный музей держится на энтузиазме Владимира Шатрова и Татьяны Белко и поддержке Артёма Мельникова, руководителя инженерной компании ООО «Фертоинг». Их отношения – это не только деловое сотрудничество. Они давно переросли в дружбу. Выходит приложение к газете «Кронштадтский вестник» – «Кронштадтский морской музей». Шатров уверен – удача приходит к тому, кто готов к встрече с ней.
– Мы прошли трудный путь, мы музей выстрадали. Ничего с неба не падает. Кстати, Артём Мельников тоже стал фанатом музея. Он – очень занятой человек. Но постоянно держит в уме наше общее дело.

Как растить патриотов

Мы говорим о патриотизме. Что это такое и можно ли целенаправленно растить патриотов? Владимир Шатров считает, что ничего искусственно привить нельзя. Можно передать ребёнку только собственное искреннее чувство: дети отторгнут фальшь. Когда акции проводят по праздникам, а в будни до ветеранов никому нет дела, этим патриотов не воспитаешь.
– Часто дети просто не понимают, почему плачет пожилой человек с орденами на груди. Может, он устал, заболел, – думает ребёнок. Когда я в музее рассказываю о подвигах воинов, я стараюсь учитывать детскую психологию. Мне как-то даже учителя говорили: мы ваши приёмчики берём на вооружение. Во время экскурсии я готов поспорить с молодёжью. Вот недавно говорили о подвигах Маринеско. Я считаю, что не он один такой герой. Были и другие замечательные подводники: Грищенко, Калинин, Коновалов, Мохов, Гаджиев. И кстати, никто не знает, где могилы экипажа подводной лодки, которой командовал Маринеско.
Свою задачу Шатров понимает так: передать всё, что хранится в музее, следующему поколению. Недавно сюда приезжала внучка моряка и поэта Юрия Инге Мария Сергеевна Инге-Вечтомова. Она была тронута памятью об отце, а про музей сказала: я думала, что уже не осталось мест, где можно вот так душевно встретиться и поговорить. Кстати, в этот день в музее состоялся концерт памяти героев, и свободных мест в зале не было. Здесь проводят самые разные конкурсы, даже конкурс на лучший пирог. И пирогов было столько, что гости пили с ними чай всю неделю. Владимир Николаевич начинает перечислять всех друзей музея. Я не успеваю записывать и закрываю блокнот: я понимаю, что друзей у него полгорода. Такой вот человек живёт рядом с нами в Кронштадте. Сегодня ему заслуженно вручили медаль «Патриот России».

Галина БЕЛЯЕВА
Фото из архива В. Шатрова