Защитники Отечества, они готовы выполнять свой долг перед Родиной и делают это беспрекословно. А когда возвращаются домой с войны, о которой их избалованные мирной жизнью земляки имеют весьма искажённое представление, они многого не требуют. Всё, что им надо, — это человеческое отношение к себе, помощь в социальной адаптации и, конечно, поддержка государства, ради которого они проливали кровь… Но даже если этого нет, они не плачут. Настоящие мужчины рассчитывают только на себя.

В прошлом номере «КВ» был напечатан материал «Пули летают везде одинаково». В нём представлены воспоминания ветеранов боевых действий об условиях, в которых им довелось побывать, а также их мысли по поводу того, для чего Родина отправила их на войну. А сегодня мы публикуем продолжение беседы ветеранов Афганистана и Чечни с корреспондентом «КВ».
Льготы урезали, а инвалидность дают лишь при низком доходе
Владимир Лагожин, председатель региональной общественной организации инвалидов воинской службы «Русь»:
— В нашем государстве принято делить ветеранов на тех, кто воевал в Великую Отечественную, тех, кто был в Афганистане, Чечне и так далее. Это деление сказывается не только на льготах, которые предоставляются ветеранам боевых действий, но и на отношении общества к ним. Ветераны Великой Отечественной, безусловно, заслуживают глубочайшего уважения и признательности. Война длилась целых четыре года, и боевые условия были наитяжелейшими… Но и парни, вернувшиеся из Афганистана, Чечни и других «горячих точек», в которых СССР или Россия наводили порядок и отстаивали свою честь, заслуживают привилегий. После монетизации из этих привилегий осталось лишь внеконкурсное поступление в вуз и ежемесячная денежная выплата, максимальный размер которой в этом году составляет 1990 рублей.
Игорь Котов, ветеран войны в Афганистане:
— При советской власти вернувшимся из Афганистана солдатам и офицерам давали жильё вне очереди, а ещё помогали с трудоустройством. А в 90-е годы никакой поддержки со стороны государства тем, кто воевал в Чечне, к сожалению, не было. И сейчас, по сути, её нет. А льготным поступлением в вуз мало кто из ребят воспользовался. Им, молодым, которые только-только пришли с войны, надо думать, как прокормить себя и свою семью, ведь на мизерную стипендию, которую ещё и заслужить надо, молодой пацан не проживёт.
Алексей Загорский, участник второй Чеченской кампании:
— С 1 января 2012-го инвалидам войны увеличили выплаты. Люди, вследствие военной травмы получившие инвалидность 1-й группы, дополнительно к пенсии получают 14 тысяч рублей в месяц, 2-й группы — 7 тысяч, а 3-й — три. В 2003 году я был комиссован в связи с ранением, которое я получил в Чечне. У меня нет сустава на ноге. Когда только вернулся со службы, получил инвалидность. Однако через год её подтвердить уже не смог, в Бюро медико-социальной экспертизы помимо справок от врача надо предоставлять данные о доходах. Согласно этим данным, я получаю зарплату выше прожиточного минимума, а значит, являюсь социально обеспеченным человеком, поэтому пенсия и льготы по инвалидности мне не нужны. Хотя и служить я больше не могу, так как у меня категория Д — не годен для воинской службы… К слову, когда бегал с этими бумажками, видел людей без ног или без рук, которым тоже каждый год приходится подтверждать инвалидность. Как будто у них конечность вырастет за это время!
Вместо реабилитации — стакан водки
Владимир Лагожин:
— Но самое страшное, что для ребят, вернувшихся из «горячих точек», дома нет никакой профессиональной психологической реабилитации. Там бегал с автоматом, видел кровь, смерть, а здесь всё мирно, спокойно. Вы знаете, как это тяжело — входить в обычную жизнь после той, боевой?.. Прошло 32 года, как я вернулся из Афгана, а мне до сих пор снится, как я воюю — пули свистят, солдаты мои кричат, и всё как наяву. Слава Богу, что нервная система у меня крепкая. А вот у кого-то — нет. Знаю кронштадтского парня, который вернулся с 1-й Чеченской кампании, был «срочником». Так он три года не мог войти в нормальную жизнь и во второй раз пошёл воевать, только уже на контрактной основе. А после этого вернулся уже совсем никакой. Бытовая драка, тюрьма, и ничто ему неинтересно. А если бы ему вовремя помощь оказали, психологическую, социальную, то всё бы было с ним нормально…
Игорь Котов:
— Ветераны Великой Отечественной рассказывали, что после войны преступность в стране была колоссальная. Взять хотя бы фильм «Место встречи изменить нельзя» — один смог себя реализовать, пойдя работать в уголовный розыск, а другой стал бандитом, потому что места в нормальной жизни ему не нашлось. А ведь воевали плечом к плечу. Я, кстати, слышал, что врачи подтвердили тот факт, что длительное пребывание солдат и офицеров в зоне боевых действий сказывается на их общем психологическом состоянии. Постоянное моральное напряжение, ощущение опасности, нервные нагрузки, которые испытывает человек в бою, серьезно влияют на психику и нервную систему. При этом, вернувшись с войны, мы не идём к психологу. Наша реабилитация — это стакан водки и хорошая компания. Но ведь это неправильно. Рано или поздно, в критический момент, психологическая травма даёт о себе знать. Очень многие спиваются, ломаются, ступают на кривую дорожку…
Владимир Лагожин:
— На пресс-конференции в РИА «Новости», посвящённой ветеранам боевых действий Петербурга, озвучили шокирующую для меня статистику: в 2005 году среди 900 тысяч заключённых 600 тысяч являлись участниками боевых действий. Это страшно!
На этой пресс-конференции, состоявшейся 10 февраля, ветераны боевых действий в Афганистане, проживающие и работающие в Петербурге, предложили объединить все городские структуры, оказывающие им помощь, и создать единый исполнительный орган по оказанию всей необходимой помощи участникам боевых действий и защите прав военных-инвалидов. По словам Владимира Лагожина, в Петербурге есть несколько раздельных структур, которые обеспечивают ветеранов вооруженных сил медицинской помощью (в том числе, протезированием конечностей), помогают в трудоустройстве и адаптации, однако комплексной помощи ждать не приходится.
— Они работают каждая в своем направлении. Даже председатели ветеранских организаций не всегда осведомлены об их деятельности, о предпринимаемых мерах. Мы предлагаем обратиться не только к городским властям, но и к президенту России, к министру обороны, если понадобится. Как только мы возвращаемся с войны, о нас забывают. А мы ещё в обойме и нам нужна помощь, чтобы мы перестали жить войной и как можно скорее нашли себя в мирной жизни, — сказал Владимир Николаевич.

Мой папа — настоящий мужик!
Владимир Лагожин предлагает у закладного камня памятного знака «Слава участникам локальных войн, живым и павшим», что на Военном Мемориальном (Лютеранском) кладбище в Кронштадте, поставить гранитную доску, на которой будут перечислены все войны и вооружённые конфликты, в которых участвовали советские и русские солдаты.
— Куба, Ангола, Вьетнам, Ливия, Египет… Где только не воевали кронштадтцы, — говорит Владимир Николаевич. — Будет справедливо, если у наших бойцов появится возможность привести своего сына или дочку к памятнику и сказать: «Вот видишь, я там был, это про меня написано»… Думаю, это будет воспитывать в подрастающем поколении гордость за своих отцов, ведь если папа был на войне, он — настоящий мужик.