«С Острова всё видится иначе…»

В гостях у «КВ» – писатель Даниэль Орлов

ДОСЬЕ
Писатель, литературный критик, издатель, редактор, член Союза писателей СПб, президент фонда «Русский текст», член русского ПЕН-центра Даниэль Всеволодович Орлов родился в 1969 году в Ленинграде.
Окончил ЛГУ, геологический факультет. До середины 90-х работал в геофизических экспедициях на русском Севере.
Литературный дебют состоялся в середине 80-х, причём дебютировал он как поэт (газета «Ленинградский университет») и автор-исполнитель.
С 1999 по 2006 – главный редактор журнала «Компьютер Price». С 2000 по 2005 год – издатель и главный редактор журнала об Интернете и высоких технологиях «Терабайт». С 2005 по 2008 издавал в Санкт-Петербурге журнал о культурной жизни города «ТНЕ!» – «ТЫ НАСТОЯЩИЙ ЕВРОПЕЕЦ!». Прозаический дебют – в 2005 году в журнале «Вечерний гондольер», рассказ «Крестоносец». Рассказы печатались в журналах «Знамя», «Октябрь», «Нева», «Дружба народов», «Наш современник», «Днепр», «Зинзивер», «Сетевая словесность», «Полутона», «Присутствие», «Literratura» и др.
Библиография: «Ветреный Ангел», сборник стихов; «Северная крепость», повесть; «Офис-Дзен», сборник рассказов; «Законы физики», сборник рассказов; «Долгая нота», роман; «Саша слышит самолёты», роман; «Чеснок», роман.
Дипломант Волошинского конкурса в Коктебеле в 2010 и 2014 годах; премия «Ясная поляна» за роман «Саша слышит самолеты» в 2015-м; премия им.
Н. В. Гоголя за роман «Саша слышит самолеты» 2015-м; лауреат Международного конкурса драматургии «Автора на сцену».

Писатель Даниэль Орлов не родился в Кронштадте, но в нём живёт. С 2017 года. Публикации последнего времени на различных ресурсах он так и подписывает: «Даниэль Орлов. Кронштадт». Так что мы вполне уже можем гордиться кронштадтским прозаиком. В ноябре 2019 года стартовал его проект «Русский текст» – авторский цикл литературных вечеров в Центральной библиотеке Кронштадта. Первыми гостями в литературной гостиной Даниэля Орлова в минувшем году были члены редколлегии журнала «Аврора». В составе творческого десанта «авроровцев» в Кронштадт был любимый многими петербургский писатель Валерий Попов. Ну а далее встречи с современными российскими прозаиками стали регулярными. Роман Сенчин, Герман Садулаев, Илья Кочергин, Валерий Бочков – почти каждые две недели Даниэль Орлов привозил в Кронштадт своих друзей-писателей. Ну а гостем первой встречи уже в новом, 2020 году стал Сергей Носов.Каждая встреча – интереснейшая беседа с читателями о жизни и творчестве писателя, о героях его книг, о времени и о стране, о современном литературном процессе, о судьбах литературы вообще и современных литераторов, в частности. Темы неисчерпаемы, собеседники интересны и оригинальны, ведущий – кладезь знаний, огорчало только одно: почему не аншлаг в зале?

– Даниэль Всеволодович, во-первых, большое спасибо Вам как автору проекта и ведущему за все подаренные нам в 2019 году встречи с писателями. Каждая была интересна и познавательна, каждая запомнилась. Замечательный проект! Но волнует вопрос: не обидно ли Вам, как автору и ведущему, что любителей читать в Кронштадте на поверку оказалось не так уж много. Трудно представить, чтобы в 70-е–80-е, например, в конце 90-х, не было бы аншлага, если бы к нам приехали известные прозаики того времени, обладатели литературных премий, авторы в толстых журналах. Возможен ли в наше время новый всплеск интереса к чтению? Особенно у молодёжи?
– Я, без кокетства скажу, удивляюсь, если узнаю, что кто-то читает книги по своей воле, а не из-за того, что отключили электричество, а соответственно интернет и телеящик. Если сводить чтение к развлечению, то поперёк новых медиа у классического чтения нет шансов.
Русская литература никогда не выполняла только развлекательную функцию. Я бы назвал её прежде всего эффективной и недорогой формой душевной гигиены человека. Она тут таковой создавалась на протяжении последних почти трёх сотен лет. В русскую литературу заложены механизмы морально-нравственного очищения общества. Это не значит, что надо читать книги как проповеди и тем более, что так надо книги писать. Нет. Книги пишутся для людей, они должны быть прежде всего интересными, увлекательными по форме, профессионально написанными, гармоничными. Только тогда у них появится побудительная, вдохновляющая составляющая, то, что очищает и врачует.
А то что зал Центральной библиотеки на наших встречах пока не ломится от желающих встретиться с писателями, так и роль писателя в нынешнем обществе сведена до минимума. Всё нормально. Спасибо тем, кто приходит. Это же надо в субботу выдрать себя от семейных дел и отправить в библиотеку! Общий ритм жизни не способствует такому способу проведения досуга.
Будет ли всплеск интереса к чтению? Уверен, что будет, как только изменится ситуация монополии на отечественном книжном рынке, которая и привела нас всех к этому печальному положению. Удивитесь, но в Европе и Штатах с чтением всё нормально. Даже тиражи печатных книг опять выросли. Вот, недавно прозаик Валерий Бочков приезжал ко мне в гости. Он живёт в Вермонте. Рассказывал, что тамошняя газета еженедельно печатает вкладку на 16 страниц, посвящённую книжным новинкам. Это в Вермонте! Простите, в заднице мира… Совсем американцы стыд потеряли!
– Любой писатель, наверное, привык, что беседа с ним – это, как правило, вопросы о книгах, о писательском кредо, о творческих планах, об авторской кухне… Простите, но я не буду задавать Вам эти вопросы, хотя и прочитала два Ваших романа – «Чеснок» и «Саша слышит самолёты», а также несколько рассказов, и мне они очень понравились. «Будем жить сложно» – последнее из прочитанного…
Но разговор о творчестве – необъятен, а печатная площадь в районной газете ограничена, с лонгридами проблема, поэтому каждый, кто захочет поближе познакомиться с Орловым-писателем волен, во-первых прочитать книги, во-вторых почитать и посмотреть интервью с Вами, их в Интернете предостаточно.
А нас волнует Орлов-кронштадтец. Не любить Кронштадт невозможно. А чем Вас привлёк наш город, почему Вы выбрали его для постоянного места жительства? В каком микрорайоне живёте? Какой уголок Кронштадта стал самым любимым? Вы говорили, что книги свои «выхаживаете». Строчки рождаются во время долгих прогулок. Есть ли уже такой книжный маршрут в Кронштадте? Каким видите наш город в перспективе? Можно ли надеяться кронштадтцам, что когда-нибудь Кронштадт станет темой Вашего нового романа?
– Я живу на Горе. Это ближе к Морзаводу. Мы с семьёй переехали в начале семнадцатого из самого центра Петербурга. До того жил там же, где и родился, на Каменноостровском, в доме, соседнем с Ленфильмом.
В моей парадной и в окрестных дворах киношники любили снимать сериалы про бандитов. Вообще, смешно, стоило переехать от Ленфильма, чтобы опять оказаться на съёмочной площадке. Теперь уже тут, рядом с моим домом в Кронштадте, снимают сериалы: сегодня фашисты на мотоциклетках, завтра гангстеры палят из чёрных автомобилей, послезавтра маршируют красноармейцы. Кино меня преследует.
А если серьёзно, то Кронштадт похож на Ленинград моего детства. Здесь мало машин, здесь нет рекламы. Здесь дети сами бегают ватагами по улицам. Здесь во дворах сушится бельё. Здесь горожане здороваются с продавцами в магазине, потому что все друг друга знают.
Невозможно не попасть под обаяние этого небольшого города на острове. Мои друзья писатели, когда приезжают сюда, а много кто уже побывал в гостях, все влюбляются в Кронштадт.
Вообще, важно, когда у города есть смысл существования. Кронштадт – это военная крепость. Это морской завод. Это город-замок, запирающий не столько акваторию Невской губы, сколько символически защищающий всю империю. И в этой парадигме мне гораздо более близка концепция развития Кронштадта как учебного военно-морского центра, нежели как центра туризма. В планах пять миллионов туристов в год! Куда? Зачем? Кронштадт – не аттракцион. Нужно чувствовать метафизическую сущность места, которое противится превращения его в комнату смеха. Нельзя обряжать моряка в мундир метрдотеля. Да я уверен, что нечто, природу чего нам никогда до конца не понять, и не допустит этого.
А мне самому очень важна нынешняя географическая отстранённость от материка. С Острова всё видится иначе. Появляется дополнительная перспектива, ощущение истинного масштаба происходящего. Из Кронштадта что Автово, что Красноярск или Кемерово – всё «континент». Переехав сюда, я намеренно ограничил себя в ненужных каких-то встречах, разговорах, убрал эту суету из жизни. И что касается «выхаживания», то здесь проза выхаживается просто замечательно. Мы с псом несколько раз на дню «наматываем километры» по Кронштадту. Потом возвращаемся, пёс бежит к миске, а я за письменный стол.
Кстати, прошлым августом, пока было тепло, я приноровился работать в Летнем саду. Брал с собой раскладное кресло, термос с кофе, ноутбук, пихал в уши затычки и сидел часа четыре в тени, насколько аккумуляторов хватало. Очень хорошо там пишется: ничто не отвлекает. А глаза от рукописи поднимешь — красота и гармония. До этого пытался так пристраиваться возле Летней пристани, но там шумновато, а теперь ещё и стройка.
– Недавно Вы стали победителем в конкурсе для драматургов. Причём, с дебютной пьесой.
В положении о конкурсе есть пункт о предоставлении автору возможности постановки своей пьесы (имеется в виду, кажется, материальная помощь в этом). Если это так, то почему-бы кронштадтцу не осуществить постановку в Театре Балтийского флота? Вы не думали об этом?
– Да я разве против! Пьеса «Ведро» именно для репертуарного театра. Такая классическая, где у всех есть свой, что называется, «выход к рампе». Она сейчас вышла в журнале «Современная драматургия», который по многим российским театрам рассылается, а до этого была напечатана в журнале «Дружба народов». Но я же не могу влиять на репертуарную политику. Если директор театра и главный режиссёр сочтут, что пьеса «Ведро» достойна быть поставлена в Кронштадте, мне будет очень лестно. Думаю, кронштадтской публике это всё покажется близким. Это своего рода мой поклон поколению, пережившему войну и жившему дальше. Они там такие, какими я их помню, а по сути теперь я их ровесник. И вот представив себя на их месте в начале семидесятых годов, я испытал такое щемящее чувство ностальгии. Там, кстати, есть персонаж – контр-адмирал, которого переводят в Балтийск из Кронштадта.

– На Вашей странице в ВК как-то прочитала объявление: «Мастерская Даниэля Орлова «Технология прозы: как выбрать свой жанр, издать книгу и написать нобелевскую речь». И каковы успехи у Ваших учеников? Вы уверены, что можно научить писать?
– Конечно, научить писать невозможно. Можно что-то подправить, дать инструменты. А вообще писателем человека делает только Бог и никто другой. Как это происходит, не может сказать никто. Решить про кого-то «этот никогда не станет писателем» или «этот уже ничего толкового не напишет» тоже весьма самонадеянно. Лично у меня были ученики, на которых я бы, что называется, «не поставил». Но вдруг читаю их публикации в литературных журналах и радуюсь, что не отвратил от этого занятия, а наоборот, постарался в меру собственного таланта и знаний, помочь. Но такие семинары, мастер-классы для меня, как для практикующего автора, совершенно адский труд, на который я бы никогда не согласился, если бы не нужно было зарабатывать. Мало дать теоретическую основу, прочесть лекцию, а потом пробежаться по написанному учениками редакторским взглядом. Для того чтобы научить, приходится достаточно долгое время быть абсолютно «включённым» в чужие тексты, пропускать эти тексты через себя. По окончании курсов я себя чувствую постаревшим и искалеченным чужой неумелой прозой. Но успехам учеников радуюсь искренне, чуть ли не больше их самих.
– Вы как-то сказали, что привыкли к участи Дон-Кихота? Почему?
– Потому что литература в сегодняшней России, особенно проза – отчаянное занятие. Чувствуешь себя не совсем вменяемым: времени занимает столько, сколько есть в сутках, денег соответственно затратам труда и нервов не приносит, славы, что характерно, тоже. Друзья, да что друзья, собственные домашние смотрят как на неопасного, но явно сумасшедшего, эдакого «с прибабахом». Вот зачем это всё? Говоришь себе, что у тебя такое предназначение, но это достойный ответ для века восемнадцатого, никак не для двадцать первого. Героическая эпоха писателей – властителей дум, прошла подобно эпохе странствующих рыцарей. Но каждое утро вновь садишься и работаешь.
– На одной из встреч в библиотеке прозвучало, что писатель Даниэль Орлов считает самой востребованной темой в современной российской литературе тему СПРАВЕДЛИВОСТИ. А также, что в настоящее время Вы работаете над новым романом? Правильно ли я поняла, что тема справедливости как раз и прозвучит в Вашем новом произведении?
– Не совсем так. Читателю должно быть глубоко наплевать, что находит справедливым или несправедливым писатель. Я имел в виду, что правильного русского писателя волнует н а р о д н о е понимание справедливости. Читатель неосознанно трактует прозаический текст как универсальный резонатор коллективного бессознательного и с ним, как с камертоном, сверяет свои какие-то мысли, чаяния, надежды. А чтобы камертон не слажал, сам писатель должен быть предельно открытым, абсолютно голым, намеренно эмоционально незащищённым. Тогда текст будет звучать, тогда в нём может поселиться нечто метафизическое, живое. А роман да, он дописывается. Это достаточно жёсткая книга, тяжёлая для меня. Думал, что закончу за полгода, а уже пишу полтора. Выдрал из неё две истории и как самостоятельные новеллы отдал в толстые журналы. Одна вышла в «Дружбе народов» под названием «Счастливая жизнь в долг», и мне даже за неё дали премию журнала. А вторая прямо сейчас выходит в январском номере «Нашего современника» и называется так, как и, я думаю, будет называться весь роман – «Время рискованного земледелия».

Беседовала Анна Макарова

 

Написать комментарий:


 
Поиск

Имя:

Эл.почта: