Эта печальная весть болью отозвалась в сердце. Лишь год назад я приехала в Кронштадт из Иркутска. Работая сначала на областном телевидении, а потом в газете, не раз встречалась с Валентином Григорьевичем. И всегда чувствовала огромное смущение перед живым классиком, хотя Распутин был скромнейшим человеком. Очень закрытым, внутренне сосредоточенным. Телевизионщики снимали писателя во время его поездок на родину, в деревню Аталанка, в путешествии по Ангаре. Эта поездка разбередила его душу, подорвала здоровье: писатель снова вернулся к впечатлениям, которые выплеснулись в «Прощании с Матёрой». Он увидел, как продолжается варварство по отношению к русской деревне. Общался с людьми, которых вот-вот должны были оторвать от родных мест в связи с подготовкой к затоплению водохранилища в зоне Богучанской ГЭС. И если в годы советской власти малым утешением было то, что это делалось в интересах всей страны, то в 2000-х это уже было в интересах олигархов.

Много лет в Иркутске проходили дни духовности и культуры «Сияние России». Имя Распутина собирало известных людей: писателей, актёров, режиссёров. Благодаря Валентину Григорьевичу я тоже смогла, как и многие иркутяне, пообщаться с Евгением Евтушенко и Юрием Кузнецовым, Николаем Бурляевым и Александром Михайловым, Василием Беловым и Валентином Курбатовым. Можно было не соглашаться с Распутиным в каких-то вопросах, пенять на его упорное желание смотреть в прошлое и видеть в настоящем только тяжёлое и мрачное. Но никто и никогда не подвергал сомнению его талант, его искренность, его любовь к Родине.

«Распутин – не идеолог и не мыслитель, он глубочайший, сострадательнейший изобразитель человеческого горя, одиночества и потерянности», – написал о нём в прощальной статье Дмитрий Быков, человек другого поколения, других взглядов. Настоящие писатели – они на каком-то высшем уровне по-прежнему в одной лодке.

И никто уже не напишет о моём родном Иркутске, как написал о нём Валентин Григорьевич.

«И стоит теперь Иркутск, умудрённый историей и жизнью, спокойно и мудро, зная силу себе и цену; в меру знаменитый, в меру скромный, в меру культурный, умудряющийся сохранять культуру и в наши дни; традиционно гостеприимный, немало опустившийся в пригляде за собой, но прекрасно сознающий, что верно, опустился и устал от реформаторских передряг последнего времени, – стоит Иркутск, наделённый долгой и взыскательной памятью камня своего и дерева, с любовью и немалым удивлением взирающий на дела нынешних своих граждан, которые составляют более чем 600-тысячное население, по-родительски оберегающий их от зноя и холода, дающий им жизнь, приют, воспитание, работу, родину и вечность. В судьбе и характере Иркутска от самого начала особую роль играло его место рядом с Байкалом, всего в шестидесяти километрах от чуда-озера. Иркутяне пьют ангарскую воду, вытекающую из Байкала, дышат его ветродуем, едут к нему за вдохновением и здоровьем, напитываются его красотой и мощью, не оставляют своего поклонения ему, находят на его берегах и водах работу, сказывают о нём легенды и были. А чаще всего они идут к нему просто так – чтобы показаться Байкалу и найти невидимую защиту, как дети, ощущающие родство».

Галина Маркина
Фото ВЕСТИ.RU