К столетию трагических событий в Кронштадте весной 1921 года

«Перед пушками на парад
Встали те, кто у Зимнего выжил.
Расстреляли мятежный Кронштадт,
Как когда-то коммуну в Париже…»
Жанна Бичевская

Воронка от снаряда на пересечении Большой Екатерининской (Советской)
и Соборной (Карла Маркса) улиц. Март 1921 года

19 апреля 1871 года в Париже была опубликована «декларация к французскому народу». Этот документ вошёл в историю как «завещание коммуны». Слово «коммуна» означает территориальную единицу и орган местного самоуправления. После событий 1870–1871 это название закрепилось за парижанами. Марксисты объявили эти события в истории как пример диктатуры пролетариата. Это стало символом государственной пропаганды в СССР и в других социалистических странах. Интересен и тот факт, что в те же весенние дни, когда парижские коммунары сражались и умирали за свободу, равенство и демократию, в России родился вождь мирового пролетариата В. И. Ульянов (Ленин).
А 3 декабря 1911 года, в сороковую годовщину Парижской коммуны, с пламенной речью на кладбище «Пер-Лашез» у стены 147 расстрелянных коммунаров на похоронах Поля и Лауры Лафарг, от РСДРП выступил Владимир Ильич… Пройдёт ещё десять лет, и Ленин, в канун 50-летия Парижской коммуны, отправит десятки тысяч бойцов на подавление кронштадтских коммунаров. До настоящего времени тысячи кронштадтских коммунаров лежат в безымянных, заброшенных братских захоронениях и на дне Финского залива. Незаслуженно оболганные, но не забытые.
«История – закон веков,
Ей чужда ложь временщиков»
Весной 1921 года в Кронштадте произошёл революционный взрыв населения, солдат гарнизона и моряков кораблей Балтийского флота, возмущённых политикой власти большевиков. В феврале Петроград бурлил: массовые забастовки, манифестации, демонстрации, отказ солдат петроградского гарнизона от участия в разгоне демонстрантов и их разоружение… Народ выступил против всеобщего голода и нищеты, к которой привела политика действующей власти.
«Прежний ад мы называем раем,
К дьяволу мы в слуги нанялись!
Потому, что мы не отличаем
Зла от блага, а от бездны высь!»
                      Николай Гумилёв
                   Петроград, 1921 год
Листовка с текстом этого стихотворения стала ходить из рук в руки, в те дни поэт поддержал своих земляков-кронштадтцев. Его арестовали 3 августа 1921 года по сфабрикованному делу контрреволюционной организации В. Н. Таганцева. Из застенка Н. С. Гумилёв, стараясь успокоить жену и близких, писал:
«Чувствую себя хорошо, играю в шахматы и пишу стихи.
Какая смертная тоска,
Вам приходить и ждать напрасно.
Но если я попал в чека,
Вы знаете, что я не красный,
И я не белый – я поэт!»
На стене камеры Гумилёв сделал надпись: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь». Его расстреляли на рассвете 26 августа.
В сентябре 2019 года руководитель центра «Возвращённые имена» А. Я. Разумов передал автору этой статьи копию списка расстрелянных по делу организации Таганцева. «Извлечение:… Петрогубчека». Приговор 24 августа 1921 года. (Нумерация сохранена, согласно списку. В. У.)
«1. Таганцев Владимир Николаевич…
2. Таганцева Надежда Феликсовна…
3. Гумилёв Николай Степанович…»
По краю списка, напечатанного на пишущей машинке тех лет, небрежно, от руки, с ошибками надпись: «означенные в списке гвардейцы в количестве пятидесяти семи человек 26 августа расстреляны. Один гражданин Рыльке возвращён обратно».
Этот список подтверждает версию Лидии Чуковской о погребении тела поэта в братском захоронении. И ставит под сомнение предположение Павла Лукницкого, записанного со слов Анны Ахматовой, о двух захоронениях в районе станции Бернгардовка.
В 2021 году исполнится 135 лет со дня рождения Николая Степановича Гумилёва и сто лет со дня его трагической гибели. К сожалению, эти два события-юбилея проходят без могилы и памятника. И больно читать строки стихотворения Дмитрия Кленовского, написанные 65 лет назад:
«Когда я вспомню, что поэт,
Что всех дороже мне,
Убит, забыт – пропал и след! –
В своей родной стране,
Что тот, кто нам стихи сложил
О чувстве, о шестом, –
И холмика не заслужил
С некрашеным крестом…»
                  Мюнхен 1956 год.
Кронштадт был кровно связан с городом на Неве, у многих кронштадтцев в Петрограде проживали семьи или родственники. Вскоре волнения начались и в Кронштадте.
1-го марта 1921 года на Якорной площади Кронштадта собрались около 15 тысяч человек. Центральную власть представляли председатель ЦИК РСФСР М. И. Калинин и комиссар Балтийского Флота Н. Н. Кузьмин. Собравшиеся ждали от представителей власти сообщений о переменах к лучшему. А услышали набившие оскомину слова: «о трудностях текущего момента и агрессивности мирового империализма». Эти выступления вызвали всеобщее недовольство. В результате гарнизонное собрание приняло единогласно, при двух против – Калинина и Кузьмина – резолюцию.
Суть постановления заключалась в следующем: «Немедленно провести перевыборы! Власть не партии, а народу!». Перепуганный «всероссийский староста» телеграфировал Ленину: «Это мятеж во главе с царским генералом Козловским…»
В тот же день, 1 марта, Григорий Зиновьев, председатель Петроградского совета, приказал взять в заложники родственников, проживающих в Петрограде. Были предложения высадить десятитысячный десант и освободить заложников, но Семён Петриченко и его сторонники к вооружённому захвату в Петрограде были не готовы. Трудно предположить, что было бы, если бы кронштадтский десант поддержали бы моряки кораблей и частей, находящихся в Петрограде, ведь солдаты петроградского гарнизона отказались разгонять рабочих манифестантов и население Петрограда, измученное политикой военного коммунизма. Но одно дело кричать о революции с трибуны и другое дело – идти умирать за свободу и демократию. К этому писарь линкора «Петропавловск» и его сторонники не были готовы. Они заняли выжидательную позицию
в беспочвенной надежде на выступление петроградских рабочих, солдат и матросов, которые, увидя пример Кронштадта, непременно, по их мнению, должны были выступить. Пройдёт более двадцати лет, и некоторые из участников восстания 1921 года вернутся на родину из Финляндии. Среди них и бывший председатель Кронштадтского Революционного совета Степан Петриченко. Вернутся в надежде на реабилитацию и прощение… Но тщетно. Он был осуждён и закончил свою жизнь при пересылке во Владимирский централ.
После октябрьского переворота «вождь мирового пролетариата» провозгласил: «Мы взяли власть всерьёз и надолго!» Большевики делиться властью ни с кем не собирались, ни в 1918-м, ни в 1921 году. Четвёртого марта в кронштадтском «доме советов» на Екатерининской улице собрались 202 представителя от различных воинских частей, кораблей, рабочих и служащих предприятий и избрали на альтернативной основе «временный революционный комитет». На собрании присутствовали комиссар Балтийского флота Н. Н. Кузьмин и председатель кронштадтского совета Павел Васильев. Кузьмин заявил: «Мы так просто вам власть не отдадим…»
«Известия» ВРК опубликовали состав «временного революционного комитета»:
«1. Петриченко – ст.писарь линкора «Петропавловск»; 2. Яковенко – телефонист кронштадтского района службы связи; 3. Ососов – машинист линкора «Севастополь»; 4. Архипов – машинист, старшина; 5. Перепёлкин – гальванёр линкора «Севастополь»; 6. Патрушев – старшина, гальванёр линкора «Севастополь»; 7. Куполов – старший лекарский помощник; 8. Вершинин – строевой линкора «Севастополь»; 9. Тукин – мастеровой электромеханического завода; 10. Романенко – содержатель аварийных доков; 11. Орешин – заведующий 3-й трудовой школой; 12. Вальк – мастеровой лесопильного завода; 13. Павлов – рабочий минных мастерских; 14. Байков – заведующий обозом строительства крепости; 15. Кильгаст – штурман дальнего плавания».
Как видно из списка, ни генерала Козловского, ни белых, «царских» офицеров в списке нет.
Четвёртого марта командарм М. Н. Тухачевский бросил на лёд Кронштадта три тысячи красных курсантов. Большая часть штурмовавших так и осталась лежать на льду до конца марта, попав под пулемётный огонь фортов. Взбешённый неудачей, будущий советский маршал предложил залить Кронштадт с самолётов ипритом, но командарма 7-й армии отговорили, так как Кронштадт – не Тамбовская губерния, а отравляющие облака шальные балтийские ветры могут пригнать и в Петроград, и в Финляндию. Понимая серьёзность угрозы, власти подвезли к Петрограду эшелоны с продовольствием и мануфактурой, а также стянули к мятежной крепости 45 тысяч штыков и сабель, собрали лёгкую полковую артиллерию, способную вести огонь со льда Финского залива.
В ночь на 18 марта начался штурм. Приказ командующего гласил:
«Жестоко расправляться с мятежниками, расстреливать без всякого сожаления, пленными не увлекаться…».
Особой жестокостью отличались интернациональный батальон и калмыкская конница, безжалостно уничтожавшая отступавших по льду в Финляндию людей. Несколько десятков участников штурма были награждены орденами Красного Знамени. Среди награждённых были и командующий 7-й армии М. Н. Тухачевский, и первый чрезвычайный комендант захваченного города-крепости П. Е. Дыбенко, бывший председатель Центробалта, пославший более десяти тысяч балтийских моряков и крейсер «Аврора» в Петроград для участия в Октябрьском перевороте.
Пройдёт полтора десятилетия, и большая часть героев гражданской войны будут объявлены «врагами народа», в том числе, и участники штурма Кронштадта весной 1921 года. Среди них командующий 7-й армии, один из первых пяти маршалов Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. А командарм 2-го ранга Павел Ефимович Дыбенко перед расстрелом бросил в лицо палачам:
«Мне стыдно, что я делал революцию для, таких, как вы!»
В гражданской войне нет и не может быть героев, победителей и побеждённых. В ней есть только мученики, идеалисты-фанатики и подлецы – искатели личной выгоды в период междоусобицы и смуты…

Виктор Ушаков