Рождественские подарки… Для большинства наших современников они превратились в новогодние и, очевидно, потеряли свой изначальный сакральный смысл. Впрочем, как в атеистическом обществе, так и в обществе потребления не может быть иначе… Но каждый из нас наверняка помнит своё детство и то, какой тайной, каким чудом казалось появление под ёлкой новогоднего подарка, именно того самого, о котором так мечталось. Как немного тогда надо было для счастья: тепло дома, яркий луч утреннего солнца на обоях, сверкание ледяной пыли за морозным стеклом окна, запах ёлки и воплощение волшебства – новогодний подарок под ней.

Наверное, так и было всегда, с тех пор, как этот обычай пришёл в нашу культуру: ночь, когда свершается великое чудо Рождества Христова, становилась ночью, когда совершается маленькое домашнее чудо. Но подготовка к нему начиналась задолго до рождественской ночи…

На Господской улице
Серый декабрьский день иссяк. В окнах уже горели огни, и казалось, что свет в них шёл откуда-то снизу из каминной глубины комнат, освещая лишь нижнюю часть оконных проёмов. На улице фонарщик уже зажигал газовые фонари, переходя с небольшой деревянной лестницей от одного к другому. Низенькие, медленно разгораясь, они скупо освещали улицу, но в их серебристом холодном свете, наверное, чем-то похожем на свет современных диодных фонарей, воздух искрился тонкими паутинками морозной пыли. Снега было ещё очень мало, и только у самых стен домов его наметала лёгкая позёмка, мешая с клочками сена. Сюда из темноты дворов с хитросплетением сараев, заборов, конюшен, каретников и ледников забрела чья-то курица, выклёвывавшая из уличного мусора зерна овса. Мелькали дрожки извозчиков, с металлическим лязгом стучали по булыжнику копыта лошадей. Привычно пахло навозом, запах которого мешался с запахом сдобного ванильного теста, доносившегося из немецкой булочной.

В витрине магазина по случаю наступавших праздников приказчик велел зажечь сразу две керосиновые лампы, одну из которых подвесили на витом кронштейне. Всё, что было выставлено за слегка тронутым изморозью стеклом – то, чем хотел отличиться от других купцов хозяин магазина, – всё чудесно преобразилось. И уже не мёрзла согретая мягким жёлтым светом большая фарфоровая кукла, посмотреть на которую ещё днём сбегались сорванцы со всех ближайших дворов. С завистью рассматривали красавицу дети, проходящие мимо со своими няньками и боннами, да и сами няньки с усилием отводили взгляд от нежного, цвета слоновой кости, фарфорового личика с завитками настоящих белокурых волос, выглядывавших из-под модной шляпки. Эта казавшаяся безупречной иностранка должна была стать желанным подарком для маленькой барышни к предстоящим рождественским праздникам.

Здесь, в каменном доме купца Синебрюхова по Господской улице (проспект Ленина), что до сих пор стоит напротив Гостиного двора, в 60-х – 70-х годах XIX века располагались сразу несколько магазинов, где, судя по рекламным объявлениям, размещённым их владельцами в городских газетах, можно было купить решительно всё для подарков к предстоящему Рождеству. В немецкой булочной предлагались «игрушки изящные и фрукты для ёлки», а кроме того душистые марципановые фигурки. Именно сюда, в дом Синебрюхова, из дома купца Блинова, что напротив Городской Думы, перед самым Рождеством 1868 года переехал магазин падкого на модные новинки, но пока ещё преуспевающего купца Ф. М. Набадьева. «Вновь открытый магазин мой, – гласило рекламное объявление, – озаботился приобретением разных изящных вещиц и товаров, пригодных для подарков к праздникам, как то: золотых и серебряных вещей, туалетных подарков, перчаток, лент, блонд, кружев и проч. В магазине имеется также большой выбор детских книг, игрушек, а равно табак, сигары и папиросы разных фабрик». И никого, похоже, не удивляло, соседство детских товаров с табачными изделиями или даже с алкогольной продукцией.

Странное соседство
Детские игрушки продавались в табачном магазине купца Мурашева, располагавшемся в его собственном соседнем доме. В магазине Рейндорфа в доме Назаровой по той же Господской улице, специализировавшемся на торговле спиртным и табаком, предлагался «большой выбор рижских сигар и папирос, курительный и нюхательный табак, иностранные вина от Я. А. Фохтса, а также детские игрушки в большом выборе». В том же доме в начале 70-х годов располагался магазин «Русский базар». Там, в зависимости от сезона, торговали офицерскими вещами, канцелярскими принадлежностями, табаком, сигарами и папиросами, дамскими шляпами и зонтиками и вообще самыми разными мелочами. Накануне же Рождественских праздников в «Русском базаре» устраивали распродажу детских игрушек. Так же поступали и в магазине Мадам Мари, в доме Синебрюхова, но не том, что напротив Гостиного двора, а в том, где располагалось Купеческое собрание, на углу Господской и Цитадельской улиц (на углу проспекта Ленина и улицы Сургина, где теперь детский сад).

Удивительным для современных кронштадтцев, но, по-видимому, ни чуть не смущавшим жителей города полтора века назад, было и соседство игрушек с сантехническими товарами в магазине «механических дел мастера» Алексея Быкова. В начале 70-х годов XIX века магазин этот размещался в здании Сиротского дома. Обычно там торговали умывальниками (в том числе и детскими), ватерклозетами, ваннами, вентиляторами и прочими товарами для «водопроводных работ». Однако в преддверии рождественских праздников ассортимент магазина значительно расширялся за счёт письменных принадлежностей, косметических и благовонных товаров (поставщиком выступала петербургская химическая лаборатория), украшений для ёлок, «заграничных картонажей для подарков», а также осветительных материалов: парафиновых свечей и зажигательных ниток. Продавался здесь и «свет магний» (очевидно род бенгальских огней) для иллюминации рождественского праздника.

Снова на Господской
Но вернёмся на Господскую улицу, где в преддверии Рождества даже в вечернее время было людно. То и дело останавливались перед освещёнными окнами магазинов извозчики, легко соскакивали с дрожек молодцеватые военные. Купцы, что побогаче, подъезжали в собственных экипажах, тяжело выпрастывались из овечьей полости грузные купчихи. Приходили семьи с детьми, которые радостно глазели и на блестящие картонажи, и на румяные крендели в немецкой булочной. Все спешили прицениться и выбрать именно тот подарок, от которого радостнее забьётся сердце того, кому он предназначен. Всем было дело в доме купца Синебрюхова.

Так в магазине Набадьева можно было подивиться на «фонари для катания на коньках» (катки и на Итальянском пруду и за Петербургским воротами пользовались тогда неизменным успехом) или на патентованные американские фильтры для очистки воды, актуальные в Кронштадте до сих пор. Там же можно было купить «Всеобщий календарь» на следующий год, свежие газеты, книги, выбрать модные духи и даже приобрести «настоящий жизненный майский бальзам».

В магазине осветительных товаров, который тоже располагался в доме Синебрюхова, традиционно предлагались висячие стенные и настольные керосиновые лампы, абажуры для них и для свечей – самого ходового «осветительного товара». Свечи были разные: литые сальные (самые дешёвые), стеариновые и парафиновые. Отпускались они в развес, цена указывалась за фунт. С приближением Рождества на полках магазина появлялись фонарики, ёлочные украшения, бонбоньерки, подсвечники для ёлки в виде тюльпанов или шаров, а также наборы цветных свечей. В конце 60-х годов хозяин магазина – купец И. Е. Морозов – был «контрагентом уличного освещения», в чью обязанность входило вовремя зажигать и тушить фонари. Кстати, ему принадлежал такой же магазин на Осокиной площади (там теперь сквер с бюстом С. М. Кирова) в доме Агриппины Антоновны Коргуевой, супруги Павла Алексеевича Коргуева – Городского Головы (1872 – 1875) и одного из редакторов «Кронштадтского вестника» (до 1873 года). И если магазин И. Е. Морозова располагался в доме Синебрюхова не менее десятка лет, то купец Ф. М. Набадьев вскоре был вынужден свернуть своё дело. В самом начале 70-х годов его место перед Гостиным двором занял другой купец – С. Ф. Анучин. «Вновь получен большой выбор русских и иностранных игрушек, а также других вещей для подарков для предстоящего праздника» – такое объявление было дано им в «Кронштадтском вестнике» в конце 1872 года.

Арина МЕЛЬНИКОВА
(Продолжение следует)