Кронштадт непосредственным образом связан с историей становления Российского Военно-морского флота, но именно с острова Котлин начинается развитие и морского торгового дела и лоцманского промысла на русской Балтике.

Пётр I – тоже лоцман

В Кронштадте сделал свои первые шаги как лоцман и Пётр Великий. «Несмотря на сильный ледоход, Государь, по прибытии с фрегатом «Штандартъ» в Петербург с Олонецкой верфи, сейчас же пересел на галиот и отправился в заветное море, первым совершив путь до пустынного острова Котлина или Ретусари, и сам лично, среди плывущих льдин, с лотом в руках, измерил морскую глубину вокруг острова; к северу, со стороны Финляндии, нашёл, что море по камням и мелям для кораблей непроходимо, а на юге фарватер был свободен и открыт».
В предстоящей борьбе со шведами оценив стратегическое значение острова Котлин и отмелей, идущих от северного и южного берегов материка, Пётр I избирает южную отмель для постройки первой крепости. Выстроенная на искусственном островке трёхъярусная деревянная башня с земляными насыпями и четырнадцатью орудиями была торжественно освящена 7 мая 1704 года. Императором было предписано: «содержать сiю ситадель съ Божью помощью, аще случится до последнего человека» и новопостроенную крепость «каланчею или ситаделью не называть, а называли бы «Кроншлотъ».
Крепость Кроншлот оправдала доверие царя. В 1704 году шведская эскадра попыталась завладеть крепостью, но отступила, не выдержав огня батарей острова. После этих событий стало ясно, что морские ворота в Неву находятся между островом Котлин и Южным берегом Финского залива. Этот единственный, возможный путь для больших судов теперь был надёжно защищён.

Когда на острове
пошла торговля

Первые десять лет с основания крепости внешней торговли не было. Причиной такой ситуации являлась война и отсутствие гаваней. Как ни ублажало правительство Петра I заморских купцов, но даже в 1713 году иностранных судов в Кронштадт практически не было.
Гангутское сражение 1714 года принесло первую морскую победу русской эскадре под командованием Петра I. Были захвачены десять кораблей шведской эскадры. С этого времени Россия стала называться «морской державой», а остров Котлин становится не только военным, но и торговым портом.
Масштабы петровских начинаний всех приводили в изумление. Требовалось безотлагательно решать вопросы о безопасности плавания: тщательного промера глубин, установки навигационного оборудования, изготовления карт и лоций, налаживания службы проводки судов. В первоначальных указах и установлениях Петра I флот не разделялся на военный и торговый: «если надо воевать – пошлю всех, придёт прочный мир – все займётесь торговлей». Адмиралтейств-коллегии, в то время, подчинялись военные и начавшие появляться торговые корабли.
Первоначально при Кроншлоте было около 14 лоцманов. Со временем их число уменьшилось до 9 человек. Такое незначительное количество лиц, занимавшихся лоцманским делом, и притом постепенное уменьшение их, объяснялось двумя причинами. Первая – это слишком незначительное число шкиперов (капитанов), пользовавшихся услугами лоцманов (из приходящих 8 судов только одно брало лоцмана). Другая – слишком скудное, на ряду с возложенными на них от правительства обязанностями, вознаграждение. «За труды» они получали от казны жалование «по полтине деньгами и по 4 четверика муки в месяц», что составляло 50 копеек деньгами и продуктами около 8 вёдер муки.

Проводили суда
не только в Петербург

Между тем район действия кронштадтских лоцманов был очень значительный, так как они проводили суда не только в Санкт-Петербург, но и в Ревель (Таллин), Нарву, к Берёзовым островам и к Выборгу. Выборгская таможня «из всякого корабля» на лоцманов брала по 4 рубля, но деньги эти никогда не доходили до лоцманов. Кроме того, в их обязанности входило вместе с адмиралтейскими штурманами «ставить вехи и бакены от Кроншлота до Петербурга», наблюдение за ограждением и «исправным» содержанием фарватера, а также оказание помощи императорским или чужеземным судам, севшим на мель или потерпевшим крушение. Хотя взятие лоцмана не было обязательным.
Сооружение гаваней, начатое Петром I в 1712 году, завершилось к 1720-му. В то время в порт приходило до 150 иностранных кораблей, а остров Котлин был оборудован как сильная и современная крепость. Имелись удобные стоянки для коммерческих судов в Купеческой гавани, для военных кораблей – в Средней, заканчивалось строительство Каботажной гавани. Для прохода кораблей по ночам на Котлинской косе с 1719 года, по приказу императора Петра, зажигался «временный огонь в фонарях». Через два года началась постройка деревянного маяка на Лондонской мели, названной так в связи с крушением в 1719 году во время шторма 54 пушечного корабля «Лондон».

Службу лоцманов пора расширять

Внешней, самостоятельной торговли представители местного купечества в Кронштадте не создавали, а вели деятельность как агенты Санкт-Петербургских торговых компаний. Здесь главным образом производилась перегрузка как привозных иностранных, так и вывозных русских товаров для отправки за границу, на баржи, которые могли проходить по мелководью и доставлять грузы в Санкт-Петербург или из Петербурга на Котлин.
Вице-адмирал Корнелиус Крюйс, «в своём мнении об улучшении лоцманского дела» предложил президенту Адмиралтейств-коллегии генерал-адмиралу графу Фёдору Матвеевичу Апраксину, «ввиду постоянно возрастающего купечества» предложил увеличить число лоцманов в Кроншлоте до 16 человек, с назначением им содержания от казны до 30 рублей в год. Снабдить их двумя «добрыми» лоцманскими лодками с парусами, вёслами и прочими принадлежностями. Для более безопасного судоходства он предложил, чтобы от Санкт-Петербурга до Кронштадта, от Кронштадта до Выборга, Нарвы и Ревеля (Таллин) за фарватером «имел смотрение искусный морской человек».
В Балтийско-Кронштадтском регионе самыми сведущими лоцманами, хорошо знавшими эти места, были финские лоцманы. Исключительное положение Финляндии с её бесчисленными шхерами и сильно развитой береговой линией, способствовало появлению большого количества лоцманов (которых в разное время насчитывалось более 900 человек) объединённых в 132 лоцманских станции. В силу географического расположения и общих морских путей их деятельность самым тесным образом переплетается с деятельностью кронштадтских лоцманов.

На лоцманов
стали обучать

В силу особых природных сложностей Финского залива и устройства искусственных сооружений Кронштадтского рейда, во время навигации вопрос о лоцманской команде становился всё более актуальным. До 1804 года это дело было поручено матросам, служившим на дальней брандвахте, которые и проводили суда до Купеческой гавани. Зная о недостаточной подготовленности матросов в лоцманском деле, Морское ведомство в феврале 1804 года принимает специальное положение о «приготовлении для флота лоцманов» на базе штурманского училища из воспитанников этого училища, «не имеющих способностей к изучению мореплавательных наук». Всего в училище обучалось 60 человек, с лоцманской специальностью выпускалось ежегодно лишь 5-6 человек, что было явно недостаточно для развивающегося торгового флота.
В фондах Российского государственного архива ВМФ обнаружены послужные списки членов лоцманской команды Финского залива за 1813 год. Команда эта состояла из флотских штурманов: лоц-капитана, помощника директора маяков, лоц-инспектора и военного лоцмана. Все они были российской нации, из солдатских или мастеровых семей, трудовую деятельность начинали юнгами или матросами, позже получали образование в штурманском училище и занимались проводкой как военных, так и торговых судов. Но не только в своём порту, а, очевидно. нанимались на полный рейс, по которому работало судно, проводили суда из Кронштадта до Копенгагена; от Копенгагена до Ревеля (Таллин); из Ревеля до Кронштадта и далее.
В навигацию 1817 года в Кронштадтском порту побывало уже около 1700 иностранных судов. И вопрос с формированием лоцманской команды стоял остро. Однако число выпускников штурманского училища с лоцманской подготовкой по разным причинам постепенно уменьшалось, и к 1826 году не было выпущено ни одного.

Наталья
Каралаш-Марухина

От автора

Лоцман – одна из старейших морских профессий, её корни уходят в глубину веков, к Древней Руси и великому торговому пути «из варяг в греки». В редких изданиях можно обнаружить сведения или упоминания о лоцманской службе Новгорода, Архангельска, Санкт-Петербурга.
На южном берегу Финского залива близ посёлка Лебяжье в Ломоносовском районе Ленинградской области сохранился архитектурно-градостроительный комплекс лоцманского селения, созданный во второй половине XIX века для корпоративного проживания цеха Кронштадтских лоцманов. Интерес к этому селению возрастает именно сегодня, потому чтопройдя по его улицам, сохранившимся практически в целостном виде, можно проследить глубинные взаимосвязи исторических, культурных и профессиональных процессов, происходивших в данном регионе.
Смена политических режимов всегда происходит болезненно, нередко отбрасывая народы, страны назад, ревизуя культурное наследие и, вынуждая начать с чистого листа. Это приводит к большим материальным потерям, но ещё больший вред наносит нравственному здоровью нации, нарушает многообразное единство народов, проживавших и проживающих на территории Руси, России, Российской Федерации.
Возможно, эта публикация послужит тому, что лоцманскому селению, единственному сохранившемуся из всех лоцманских служб России, будет присвоен статус объекта культурного наследия.
Монография о жизни и профессиональной деятельности с биографиями лоцманских командиров и всего личного состава лоцманов на основе документов подготовлена к изданию. Вам, уважаемые читатели газеты «Кронштадтский вестник», предлагаю серию публикаций из книги «Лоцманы коронной службы».

(Продолжение следует)