На рейде крепости Монро

(Продолжение.
Начало в «КВ» №№ 29, 31, 32, 34, 36, 38.)

копияrussian-sailors-in-the-us-1863Зимний вечер выдался тихим и тёплым. Солнце клонилось к горизонту, оставляя на палубе длинные тени. Матросы, свободные от вахты, высыпали все на бак и к рострам. Там обыкновенно начинались у них под общий хохот песни, игры, залихватские россказни, большая часть которых неудобна, впрочем, для печати. Так было и в этот раз. Смех то затихал, то раздавался снова. В одной из пауз немолодой усатый матрос запел разудалый мотив: «В Петербурге, по-зимою пошли девки за водою…», и тот час же подхватили другие, но уже с грустью: «Выпью, выпью на полтину, чтоб залить свою кручину».

Эскадра собирается в крепости Монро

После того, как 17-го декабря (здесь и далее старый стиль) 1863-го года фрегаты «Александр Невский» и «Пересвет» прибыли из Нью-Йорка в гавань Хэмптон Роудс, все корабли Атлантической эскадры собрались вместе на рейде крепости Монро.
«После нью-йоркских торжеств и вашингтонского официализма, мы рады случаю отдохнуть в Гэмптон-Род, где посетители очень редки», – писал о своих впечатлениях наш корреспондент. Однако уже в первые дни пребывания в Хэмптонской гавани русские моряки по приглашению американского командования совершили на пароходе «довольно приятную прогулку» в устье реки Джеймс. Её целью стал наружный (подняться на борт не разрешили) осмотр новейшего броненосца северян «Roanoke», охранявшего от судов южан подступы к форту Монро. Кроме того, пароход заходил в Госпорт, где наши моряки посетили морской госпиталь, и в Норфолк для осмотра адмиралтейства, некогда самого богатого в Американских Штатах и сожжённого самими северянами в начале Гражданской войны.
Менее двух недель корабли эскадры пробыли вместе на рейде крепости Монро. 28-го декабря адмирал С. С. Лесовский перенёс свой флаг на фрегат «Александр Невский», и уже на следующий день флагман в сопровождении корвета «Витязь» ушёл с Хэмптонского рейда. 12-го января 1864-го года гавань покинул и фрегат «Пересвет». Таким образом, эскадра вновь разделилась: часть её под командованием адмирала Лесовского отправилась крейсерствовать в Карибское море и Мексиканский залив, другая – осталась на рейде крепости Монро под начальством командира «Осляби» И. И. Бутакова.

Театральные представленияна «Ослябе»

«В крепости Monroe досужего народу нет, а между гарнизоном, занятым обыкновенно службою, семейных офицеров очень мало, – писал «Г.». – Съезжать на берег особого интереса нет, а потому нашим офицерам, помимо службы, хватает времени для возобновления знакомства с судовою библиотекой». После суетного Нью-Йорка и чопорного Вашингтона отсутствие «общественных удовольствий» ощущалось особенно остро. «Святки прошли у нас тихо и скромно, – рассказывал «Г.», – но они ознаменовались весьма похвальною попыткою сблизить теснее офицеров эскадры между собою». Инициатива принадлежала кают-компании фрегата «Пересвет». И поскольку никаких других развлечений просто не существовало, успех был гарантирован. Вот, что писал об этом наш корреспондент. «На новый год, на фрегате «Ослябя», артиллерийские кондукторы исполнили, и к тому же весьма недурно, известную комедию Островского «Свои люди – сочтёмся». На представление приглашены были командиры, офицеры и часть команды с оставшихся ещё судов эскадры. Матросам весьма понравилась сваха и Сысой Псоич; но купеческих плутней они никак разобрать не могли».

Комедия Островского порадовала офицеров (зачастую питавших неприязнь к быстро богатевшему купечеству), а для нижних чинов были разыграны популярные лубочные произведения про «неизбежного Атамана Новогромова и Коварную Клару, Бог весть каким образом затесавшуюся в общество приволжских удальцов». Кроме того, матросы сами «разыграли несколько весьма характеристических сцен из народного и даже из своего ослябского быта».
Этот опыт был настолько удачен, что «на масляной… артиллерийские кондукторы снова давали драматическое представление». На этот раз на спектакль были приглашены офицеры и часть команды американских, английских и французских судов, соседствующих на рейде с русскими кораблями. «С берега тоже приехало несколько семейств, так что общество собралось довольно значительное» – рассказывал «Г.», — «Давали комедию Островского «Не в свои сани не садись» и «Жених из долгового отделения» Чернышева. Первая из этих пьес занимала иностранцев купеческими костюмами действующих лиц, а вторая – довольно хорошею игрою».

Спуск на берег запрещён!

Вообще же пребывание нашей эскадры на рейде крепости Монро не было богато событиями. На кораблях занимались пушечным учением, «ибо парусное не всегда возможно, по причине всё ещё ощутительных зимних холодов». Иногда русские суда посещали сухопутные офицеры, служившие в крепости, а также американские и английские моряки. Наши же офицеры почти не съезжали на берег, «кроме тех счастливцев, которые, где б они не были, везде обзаводятся и знакомыми и приятелями». «Те же, которые не владеют приятным даром делать на каждом шагу знакомства и умением извлекать из него для себя удовольствие, сперва было занялись внутренней, так сказать, кают-компанейской жизнью, но потом смертельно соскучились». Так писал наш корреспондент, которому это относительное затишье позволило рассказать читателям «Кронштадтского Вестника» о том, что оставалось скрытым за суетой встреч, манифестаций, официальных визитов и прочих мероприятий, в которых принимали участие офицеры и командование эскадры, о том, что касалось нижних чинов.
Лишь в самом начале визита, ещё в Нью-Йорке, матросы участвовали в торжествах, и «частные граждане спешили оказать им самое горячее гостеприимство и дружбу». А что же потом? А потом спуск на берег нижних чинов был запрещён. Причин для этого было две. Первая и не главная, но вполне предсказуемая и вряд ли неожиданная для командования эскадры («Г.», разумеется, не упоминает об этом в своих репортажах) – болезни.
«С прибытием в Нью-Йорк господствующей болезнью сделался сифилис…», – можно прочитать в отчёте старшего судового врача фрегата «Ослябя». Об этом же свидетельствует и общий отчёт о болезнях на всех судах Атлантической эскадры: «наибольшую цифру больных представляли заражённые сифилисом, число которых постоянно увеличивалось, по причине отсутствия в Нью-Йорке медико-полицейского надзора за публичными женщинами. Уменьшение же прибыли этих больных последовало только после запрещения спускать людей на берег».
Но была и другая причина, главная, которую, впрочем, тоже старались не афишировать – матросы бежали с кораблей. Наш корреспондент не упоминает ни одного конкретного случая и вообще не говорит о том, что такая проблема касалась матросов с русских судов. Однако в Российском Государственном архиве ВМФ сохранился рапорт командира «Осляби» «О рядовых, бежавших с фрегата «Ослябя» во время стоянки в Нью-Йорке», а также «Переписка контр-адмирала С. С. Лесовского с генеральным консулом России в Североамериканских Штатах о розыске сбежавших русских матросов». Так что случаи побегов действительно имели место. А вот об обстоятельствах, их спровоцировавших, очень подробно рассказал в своих репортажах «Г.».

Странные методы призыва

Зимой 1863-1864 годов дела северян в Гражданской войне шли плохо. Был объявлен дополнительный набор волонтёров в 300 тысяч человек. И если у южан, по словам «Г.», «с геройским самопожертвованием ополчается всяк, кто только в состоянии носить оружие», то северяне «прибегают к огромным премиям и мерам, иногда чрезвычайно странным, для того, чтобы набором волонтёров уклониться самим от военной службы». «…Чтобы привлечь волонтёров… – писал «Г.», – кроме премии, назначенной от правительства, каждый федеральный штат назначает от себя особую, часто весьма значительную плату, и объявления о ней с виртуозностью спекулятивной рекламы развешиваются в городах по стенам и заборам. Добро бы ещё это, а то агенты,… рассыпанные по пристаням и тавернам, позволяют себе такие средства, которые ни в каком случае не должны быть терпимы. На уду этих удальцов попадаются преимущественно эмигранты и матросы с иностранных судов, поэтому ни одно военное судно, стоящее в здешних портах, команды на берег не спускает».
Этот промысел был наиболее распространен в Нью-Йорке. «Похищение, производимое среди белого дня и часто вооружённою силою, постыдные сделки с содержателями кабаков и сиренами подвальных сфер, самые наглые фарсы для обмана полиции, в случае, если она вмешается в это дело; словом, – все тёмные и грязные средства, во всей их зверской наготе, пущены в ход…» – цитировал «Г.» одну из американских газет. Рассказывая о «бессовестных и скандалезных средствах», он приводил пример, когда потенциальную жертву «в пьяном виде свели с какою-то женщиною, хмельного женили на ней и, отдавши ей всю его премию, увезли сердечного в армию».
Запрет спускать матросов на берег пресекал дезертирство, но порождал другое зло, ещё большее – без спуска на берег команда начинала болеть цингой. Поэтому невозможно было применять запретительные меры длительное время, не расстроив здоровья матросов, и весной 1864-го года, после участившихся случаев заболевания, запрет был отменён.

Пожар в Аннаполисе

16-го января 1864-го года Хэмптонскую гавань покинули корвет «Варяг» и клипер «Алмаз». Они были посланы для пополнения запасов провизии в один из ближайших портов Чесапикского залива, в Аннаполис. Во время их почти двухмесячной стоянки здесь случились два события, о которых стоит упомянуть. О первом сведения очень скупы. Как указано в отчёте о плавании корвета «Варяг», 2-го февраля «в Аннаполисе был пожар, почему с корвета была послана пожарная партия; матросы заслужили похвалу американцев».

Убийство русского матроса

О другом событии писали и местные газеты и наш корреспондент. 28-го января «был убит наповал из пистолета у дверей винной лавки» матрос Демидов с клипера «Алмаз». Американскими властями было проведено расследование, убийца взят под стражу. Подробности происшедшего обыденны и малоинтересны. Два матроса с «Алмаза», посещая боулинг, заказали у стойки бара выпивку. Не желая пить предложенный буфетчиком сидр, «они продолжали настоятельно требовать чего-либо покрепче», вели себя развязно. Наконец, им было предложено покинуть заведение. У входа завязалась драка, продолжившаяся у дверей расположенного на соседней улице ресторанчика. Именно его хозяин и выстрелил в матроса Демидова, якобы случайно. И, несмотря на то, что зачинщиками драки были, очевидно, наши матросы, хоронили Демидова с особой пышностью.
Отпевание по православному обряду проходило в церкви морской школы, куда пришли офицеры с обоих русских судов и матросы клипера «Алмаз», а также американские флотские и армейские офицеры. Местные газеты подробно, в деталях и с уважением, рассказывали о православном обряде: «церемония, бесспорно, принадлежала к числу самых грандиозных и торжественных», «одежда священника была великолепна и весь обряд необыкновенно величественен». Он «произвёл сильное впечатление на окружающих, и многие из присутствовавших были тронуты до слёз». Пел хор наших матросов и некоторые из офицеров. «Щегольской гроб из орехового дерева» торжественно несли на руках до военного кладбища в сопровождении «отличного хора музыкантов с одного из русских судов», офицеров, вооружённых матросов и «многочисленных толп любопытных». «Эта церемония надолго останется в памяти жителей Аннаполиса», – писала местная газета.

Арина МЕЛЬНИКОВА

(Продолжение следует)

 

Написать комментарий:


 
Поиск

Имя:

Эл.почта: