Имя многолетнего внештатного корреспондента «РК» и «КВ» Лидии Ивановны ТОКАРЕВОЙ (третья слева) давние читатели «Рабочего Кронштадта» и «Кронштадтского вестника» помнят до сих пор, хотя ее нет с нами уже несколько лет…
Это именно она была инициатором присвоения нашему городу звания «Город воинской славы», это именно с её первой публикации на эту тему в «Кронштадтском вестнике» началась большая кропотливая работа, закончившаяся торжеством исторической справедливости…
Экскурсия по Кронштадту с Лидией Токаревой и газетой «Кронштадтский вестник» — самый памятный для читателей совместный проект одного из лучших краеведов нашего города и редакции «КВ». По многочисленным просьбам читателей в одном из ближайших (не пропустите!) номеров мы начнем повторную публикацию этой знаменитой газетной экскурсии — ведь за эти годы выросло новое поколение читателей, а кто-то просто не смог собрать все номера с этим важным познавательным материалом и сделать из него конволют, как советовала Лидия Ивановна в самом начале проекта, к тому же сейчас есть возможность проиллюстрировать экскурсию цветными фотографиями.

С тех пор, как помню себя, помню и слова «Рабочий Кронштадт». Еще читать не умела, а знала: этот белый, сложенный пополам лист бумаги с черными столбиками непонятных знаков — газета. А знаки — это буквы, большие и маленькие. Самые крупные — всегда в верхней части листа — «Рабочий Кронштадт».
И когда я научилась читать, первый текст, прочитанный мною в газете самостоятельно, был сообщением о гибели парохода «Челюскин». Я сама искала в газете материалы о том, как спасали людей, которые очутились среди полярных льдов.
И всегда со всеми нами, жителями Кронштадта, был наш «Рабочий Кронштадт» — друг, информатор, советчик, инструктор, учитель и судья.
Редакция газеты «Рабочий Кронштадт» была не просто конторой. Люди, сидевшие в редакционных кабинетах, были не просто люди. Они были вроде общественных уполномоченных делегатов и пользовались не только уважением читателей, но и их полным доверием. С бедами, жалобами на несправедливость, с разнообразными вопросами принято было идти прямо в редакцию: знали, что здесь обязательно примут, внимательно выслушают, вникнут в суть дела… Глядишь — и помогут!
Могу засвидетельствовать, что сотрудники редакции газеты «Рабочий Кронштадт» считались и почитались как истинно интеллигентные люди: они умели понять другого человека и представить себя на его месте.
А те предвоенные времена были нелегкими. Страна выходила из разрухи и надо было мобилизовать все силы, всю энергию для решения важнейших задач восстановления боевой мощи государства и его тяжелой промышленности. В Кронштадт приезжали новые люди. Порой это были жители далеких, глухих уголков. И надо было помогать новым жителям военного города-крепости освоиться здесь, привыкнуть; научить работать по-кронштадтски. И газета действительно помогала решать эти задачи. Три раза в неделю появлялись свежие номера «Рабочего Кронштадта». И всем хотелось поскорее узнать о том, что происходит в мире, в стране и, конечно же, в родном Кронштадте. Многие учились по газете, как правильно писать то или иное новое слово, как точнее выразить свою мысль, как написать, чтобы было интересно и выразительно.
Слов нет, Кронштадтский Морской завод и другие предприятия Главного Военного Порта представляли собою тяжелое производство. И, конечно, у тружеников этого ведомства жизнь не могла быть светской. Вся неделя была занята трудом, требовавшим огромного физического напряжения. И маленький «Рабочий Кронштадт» мог в полной мере служить импульсом, пробуждавшим или поддерживающим интерес человека к вопросам культурной жизни, спорта или политики.
Но постепенно жизнь налаживалась. Улучшались условия труда, и быт становился более цивилизованным, тяга к культурному образу жизни становилась сильнее. Люди приоделись, в домах стало больше книг, журналов; газеты выписывать стали и ленинградские, и московские. Радио появилось почти у всех. Но наш «Рабочий Кронштадт» по-прежнему был приоритетен. И его влияние на городскую жизнь не ослабевало.
Люди, постоянно жившие в Кронштадте, очень дорожили своей репутацией и старались показать себя добрыми соседями и хорошими производственниками. Почетные грамоты, полученные за успехи в труде или общественной деятельности, как правило, вставлялись в рамы и красовались на самых видных местах квартиры. А быть, в хорошем смысле, упомянутым в газете «Рабочий Кронштадт» — это считалось очень почетным штрихом биографии человека. И знали все, что если попадут они в рубрику «Из зала суда» или станут героями какого-нибудь критического материала, то честному имени их пришел конец. До пятого колена будет тянуться за ними худая слава.
Летели годы мирной жизни, заполненной честным трудом на благо Родины, заботами о благополучии семьи, стремлением к лучшему. И детей учили быть порядочными людьми, достойными уважения окружающих. И в этих трудах и заботах самым верным союзником кронштадтцев была газета «Рабочий Кронштадт». О многом надо было писать кронштадтским газетчикам, освещая труд и жизнь горожан, но тема готовности к защите Родины была ключевой.
И несмотря на строгости цензуры, в материалах газеты все же помещалось много важной информации. Разведка многих стран получала газету «Рабочий Кронштадт» нелегальным путем и досконально изучала все, что касалось Кронштадта… После Великой Отечественной войны мне довелось слышать от бывших немецких контрразведчиков, что у них, в Отделе, специально сидел человек на газете «Рабочий Кронштадт», вникал в каждое слово, разгадывая, что там за ним кроется и — вел картотеку!
И вот пришла она, година суровых испытаний. Пока фронт был еще далеко от Кронштадта, в городе было более-менее спокойно, но вся жизнь изменилась буквально в течение первого часа после выступления В. М. Молотова с правительственным сообщением по радио. Кронштадт всегда был настороже, всегда был в полной боевой готовности, и ему не надо было переходить на военные рельсы, но все здесь было теперь подчинено решению боевых задач фронта и флота. Мирная жизнь как-то сразу отошла в область преданий и казалась далеким сновидением. Изменилась и газета «Рабочий Кронштадт»: теперь она писала не об итогах социалистических соревнований, не о новых кинофильмах и поступлениях книг в библиотеку, не о спортивных достижениях, а о том, что происходит на фронтах Великой Отечественной войны и в мире, ввергнутом в ужас главарями фашистского Рейха.
И наша родная газета, наш «Рабочий Кронштадт», такой же честный и трудолюбивый, как и все лучшие люди Кронштадта, встал в строй, вместе с нами — в солдатский строй.
Каждый взрослый житель города и все мы, подростки, были подготовлены к участию в оборонительной борьбе, но газета, как умный и добрый наставник, упорно напоминала и подсказывала нам, что еще нужно сделать для приведения своего военного хозяйства в идеальный порядок: тут и затемнение окон, и бочки с водой, и запасы песка, и все эти топоры, клещи с длинными ручками (зажигательные бомбы подхватывать и отбрасывать), парусиновые рукавицы, побелка деревянных перекрытий домов противопожарной жидкостью и так далее и тому подобное. А также — оборудование всем необходимым бомбо- и газоубежищ и наблюдательных постов на крышах — всего просто и перечислить невозможно.
Хочется отметить: несмотря на нападение немцев, в сознании советских людей еще долго держалось чувство симпатии к немецкому народу. Все думали: недолго продержится германская армия, народ поднимется и прекратит гитлеровскую авантюру. И это отразилось в газете «Рабочий Кронштадт». В номере от 1 июля 1941 года напечатано было стихотворение поэта Ивана Якименко. Оно заканчивалось такими словами:
Как Родина-мать приказала —
Мы начали славный поход,
Чтоб верная дружба спаяла
Немецкий и русский народ.
Но вскоре стало ясно, что война всерьез и надолго, что война с беспощадным врагом.
Наступило 3 июля 1941 года. В этот день, в шесть часов утра, по радио прозвучала речь И. В. Сталина. Все собрались у громкоговорителей на улицах, у своих черных тарелок дома, в цехах, на рабочих местах и замерли. И вот они, первые с начала войны слова человека, от которого зависело очень многое:
— Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам я обращаюсь, друзья мои!
И этот глуховатый голос, это дребезжание стакана о стеклянный графин, этот плеск воды и жадные глотки, один за другим. Многие тогда уже понимали Сталина как сурового и безжалостного диктатора, многие уже тогда перестали понимать его как естественного человека. Но тут перед всеми нами предстал живой, натуральный человек, который, как и мы, тоже страдал, мучился и искал пути спасения страны.
И были забыты обиды. И осталось только одно: бить, бить беспощадно, со всею нашей силой, бить гнусного, мерзкого, вероломного врага! И последние слова И. В. Сталина: «Вперед! За нашу Победу!» пали уже на благодатную почву. Все не связанное с войной улетело куда-то, осталась только решимость, самоотверженность и бесстрашие.
Спустя шестьдесят четыре года, в преддверии 60-летия Великой Победы, в читальном зале Центральной библиотеки Кронштадта я перечитываю это воззвание в «Рабочем Кронштадте», вышедшем 60 лет назад. Оно напечатано крупным шрифтом и тут же, во весь лист, — портрет тогдашнего главы нашего государства. Мы поверили в него тогда, и знали, что он доведет дело до конца, и сами все, что могли, сделали для разгрома фашистских захватчиков.
И вот проходит первая реакция. Начинает кое-что проясняться. Эти-то, непобедимые, не выносят штыкового удара и, треща автоматами, разбегаются, кто куда. Об этом в «Рабочий Кронштадт» написали наши ополченцы. И они же отметили, что немец воюет очень квалифицированно, но только в том случае, если они получили горячую воду, побрились, напились кофейку, если у них под рукой пушки, танки, самолеты. Стоит только нарушить эту структуру — от немца ничего не останется доброго: худеет, вшивеет, превращается в какого-то тряпочника. И приводится пример, когда одного немца привели в плен, и он снял фуражку, оттуда, вереницей, побежали вши, и наш боец сказал: «Ну и фриц! Ну и фуражечка у него — вшиво, мотомеханическая!» Да, над врагом уже начали смеяться. И это был хороший знак.
А «Рабочий Кронштадт» опять свое: сдача норм на значок «Готов к противовоздушной и химической обороне». Обязательно. Трудовая повинность — обязательно. Памятка для населения: как тушить зажигательные бомбы. — обязательна. Создание при домохозяйствах групп самозащиты — обязательно. Инструкция, где и как укрываться от воздушного налета — обязательно.
Объявлен был сбор средств в Фонд Обороны, и понесли люди облигации, деньги, золотые изделия, драгоценности. И сдавали их в редакцию газеты «Рабочий Кронштадт», в верные, по их мнению, руки.
Не забывала газета и об агитмассовой работе: это было очень важно, ведь душевная боль, тревога за родных и близких, за судьбу страны мешала людям сосредоточиться на военных задачах.
А вот и текст Постановления Правительства СССР о привлечении населения, в порядке трудовой повинности, на работы по обороне Ленинграда. Ага! Это касается и меня. Нас всех, подростков, тогда возили на грузовиках со скамейками за город, и мы копали траншеи. Вечером, спрыгнув на землю, сразу же бежали домой: мама даст чего-нибудь поесть!
Со мной даже эпизод произошел: во время езды на машине платочек с головы ветром сдуло. Но делать нечего, другого не нашлось. И за долгий день напекло голову. Вернулась домой — плохо стало, глаза закатились под лоб, свезли в госпиталь. И когда меня несли в приемный покой на носилках, я чувствовала — кругом много людей, и говор: «Раненую, раненую несут!»
Вышла из госпиталя через неделю и вновь стала ездить за город. А тут и вовсе определили: все мы, граждане, обязаны учиться военному делу: учили нас из пистолетов стрелять, гранаты бросать, танки поджигать и многому другому.
Но вот наступили поистине суровые дни: голод и холод вошли в нашу жизнь и заслонили собою ужас бомбежек и артобстрелов. Не все могли выдержать. Появились воры, мошенники. И об этом писали в «Рабочем Кронштадте». Военный трибунал рассматривал такие дела строго и непредвзято: расстрел, расстрел, расстрел. О некоторых преступлениях я тогда еще слышала, а вот теперь из «Рабочего Кронштадта» узнала и некоторые подробности. Не могу судить, но опять же свидетельствую: всем так хотелось жить! Никогда еще я не наблюдала такой жажды жизни! Каждая клеточка организма, вконец изнуренного, полностью истощенного, совершенно обессиленного — трепетала, билась, просила: жить, жить, жить!
И вот, несмотря ни на что, газета утверждает: уборка снега должна быть произведена в течение двадцати часов после снегопада! Нет, не могу удержаться от недоумения: да кто же это в силах сделать? Все сугробы нашпигованы мертвецами! И сами живые — еле дышат. А ведь делали, и убирали, потому что так надо было.
Обо всем писала наша газета, не давала своим читателям опуститься. Будила мысль, чувство, воспитывала, напоминала о незыблемости порядка. Вот, например, о хлебе — вывозить его в магазин следует не сразу, а только: черный — через четыре часа, а белый — через два часа после выпечки. Сообщалось и о влажности хлеба, какая норма существует для этого.
И очистка города, и огородничество, и ремонт жилищ, бытовые проблемы — решение их — это тоже удар по врагу!
Весною 1942 года стало известно, Гитлер не отказался от идеи взять Ленинград. На этот раз он решил применить химическое оружие, хотя и знал, что городское население достаточно хорошо подготовлено к противохимической обороне. Ну, естественно, наше командование принимает новые меры. И вот что пишет по этому поводу «Рабочий Кронштадт»: «Доводится до сведения командиров войсковых частей, руководителей предприятий, учреждений, домовладений и населения, что общим сигналом «химическая тревога» будет подаваться ударами колокола на здании кинотеатра им. Максима Горького, бывшего Морского Собора…»
Старые, ломкие пожелтевшие листы бумаги, и шрифт почти уже выцветает. Дела давно минувших дней, а читается как роман. И главное, имена: и хороших людей, и плохих. И величайшее счастье Кронштадта в том, что хороших людей было во много раз больше. И сколько же своих знакомых встретила я на ветхих страницах «Рабочего Кронштадта». Как живые предстали они передо мной: и мои дорогие соседи по дому № 15 на Пролетарской улице, и мои чудесные ребята-одноклассники, и мои учителя, благороднее и интеллигентнее которых я уже больше никогда не встречала, и все те, с которыми трудилась на субботниках, на воскресниках, на оборонных работах… Многих уже нет на белом свете. Мы вместе плакали, вместе молились, вместе радовались, когда узнавали о победах нашего оружия.
Удивительные, потрясающие факты запечатлены на страницах «Рабочего Кронштадта». Как жили, как работали люди! Неделями не выходили из цехов. 500 %, 700 % выработки давали! А деньги, полученные за эту работу, тут же перечисляли в фонд обороны.
В двойной блокаде был наш Кронштадт — в огне и под огнем прожил сотни дней. Но и отрезанный от Большой земли, жил он со своею страной одной жизнью! И до конца исполнили кронштадтцы свой гражданский долг.
История тех памятных, героических дней сохранилась на газетных листах удивительно отчетливо. Они прямо дышат, как живые. Подвиг Кронштадта достойно оценен. Город был награжден орденом Красного Знамени. И многие его предприятия и учреждения также удостоены наград. Но наша мужественная, сильная газета, несгибаемая помощница, советчица, вдохновительница, осталась не отмеченной ничем. Мы даже не знаем в точности имен сотрудников редакции того времени. И только фамилия на всех блокадных номерах одна и та же: ответственный редактор В. Наливахин. В его лице чтим мы и всех остальных, кто самоотверженно работал в нашей родной газете «Рабочий Кронштадт».
Лидия ТОКАРЕВА
Из книги «Летопись подвига. 60-летию Великой Победы посвящается». Кронштадт. 2005
Фото из архива автора