Второго апреля 2014 года, в 5 часов утра, на 84-м году, ушёл из земной жизни Анатолий Петрович Шумский. 5 апреля его отпели в Спасской церкви посёлка Андреевка и похоронили с воинскими почестями на городском кладбище в Зеленограде (Москва). Остались вдова, две дочери, пять внуков и два правнука. В день выхода этого номера «Кронштадтского вестника», 10 апреля – девять дней со дня его смерти. Вечная память… Вечный покой…
В сердцах всех, кто его знал, бесконечно уважал, любил, Анатолий Петрович навсегда останется живым: мудрым, красивым – и внешней, и внутренней красотой, добрым, искренним и удивительно светлым человеком. Истинный патриот своего Отечества, настоящий интеллигент и офицер Русского флота в самом святом понимании этого слова.

Малая родина Кронштадт

Анатолий Петрович Шумский родился 26 июля 1930 года в Кронштадте, в семье учителей. Мать Клавдия Харитоновна Маркелова была завучем, преподавателем естествознания, а отец Пётр Семёнович Шумский – химиком. Жили они с двумя детьми – Толей и его младшим братом Валей – в бывшем Доме трудолюбия Иоанна Кронштадтского на улице Фейгина. В 30-е годы там располагалась 4-я школа, и семья из двух учителей получила комнату прямо в школе, на втором этаже.
Самое первое воспоминание детства маленького Анатолия следующее:
«…Помню, я один в большой комнате, и стало мне что-то страшно. Я подошёл к большой двери, но для малыша обычная дверь – это громадные ворота, открыл её, вышел в коридор, полутёмный, невдалеке увидел ещё бо´льшую дверь, подошёл, кое-как приоткрыл её, а там за большими столами сидят дяди и тёти и далеко впереди, на возвышении, – моя мама, а около неё – скелет. Это был, наверное, пятый класс, и мама вела урок по анатомии человека».
А самое яркое воспоминание довоенного детства – побег с другом Вадиком в Киев. Толя (ему лет 10 было) с братом Валей были дома одни. К ним в гости пришёл Вадик. И Толя решил показать другу, как щёлкает курок в папином ружье, которое на стене висело.
«Взвёл курок, очень тугой, едва силы хватило, нажал, раздался выстрел, и весь пакет дроби ударил в стену, в ней образовалась ямка сантиметров 10 в диаметре, пробило обои, штукатурку, столб пыли. И страх: что делать? Отец строгий был, грозила порка, и мы решили удрать из Кронштадта в Киев. В Киеве тепло, а здесь холод, мороз. Знали, что эскимосы мажут лица салом от мороза, нашли в буфете баночку с вазелином, намазали лица, подумали, что в дорогу нужно что-нибудь из питания взять, нашли пачку печенья, ну и в Киеве мы решили продолжать учиться в школе, взяли с собой учебники в портфеле, потом подумали, что надо на что-то жить, и сбегали к Вадику домой за скрипкой – уедем в Киев, он будет играть на скрипке, будем зарабатывать, учиться, и никто нас не выпорет, не накажет.
Но как выйти из города? Тогда же была пропускная система. На пристань нельзя. Мы перелезли через стену, вышли на лёд и отправились. Был ещё день, светло. Декабрь, сильный мороз. Вышли на санную дорогу, ведущую на северный берег. Пошли-пошли-пошли… Обошли остров с восточной стороны и, когда уже совсем стемнело, вышли на зимнюю дорогу, по которой ездили автобусы в Ораниенбаум. Устали – с ног валились и, выйдя на дорогу, уже ни о чём не думали, сели на снег и уснули. Последний автобус из Кронштадта в Ораниенбаум осветил нас фарами, остановился. Забрали горе-путешественников в этот автобус, отвезли в Ораниенбаум и сдали в милицию. А тем временем в Кронштадте мама и отец в отчаянии: куда девались? На стене – след от выстрела. Они в милицию. А туда уже позвонили из Ораниенбаума и сказали: «Ваши дети живы, спят, сейчас мы их вам доставим». Снарядили лошадь, сани, закутали нас в тулупы и привезли в Кронштадт. Что меня поразило: слёзы у отца на глазах. Конечно, ни о какой порке речи быть уже не могло…»
Этот наш разговор с Анатолием Петровичем был записан мною давно, ещё в начале 2000-х. Когда пришла печальная весть о его уходе, я перечитала его заново. Перечитала с чувством невосполнимой потери. Как любил он свою малую родину – Кронштадт. С каким тёплым, трепетным чувством рассказывал о детстве и юности в Кронштадте, о доме, о своих любимых маме и папе, о школе, об учителях, о друзьях и одноклассниках, о своей первой и единственной в жизни любви. Это оттуда – из его кронштадтского детства и юности, из семьи, из родного города – произросли такие высокие качества личности как честь, достоинство, патриотизм. Это оттуда – осознание необходимости возрождения флотских храмов-памятников как своего личного долга. Если не я, то кто? Это было его кредо!

Блокада

Особая страница воспоминаний – блокада. Блокаду он с младшим братом Валей и мамой провёл в Кронштадте.
«Отец в августе ушел добровольцем на фронт. Помню, как он шёл в строю по Зосимова в сторону Кронштадтских ворот… На фронте сначала его сделали огнемётчиком, потом на какие-то учения направили, поскольку он был учителем, с высшим образованием. Перед этим он довольно долго был в Невской Дубровке, там, где немцы пытались прорваться, чтобы накрепко замкнуть кольцо блокады. О том, как было на войне, отец почти ничего не расказывал – слишком ужасно было, знаю только, что он надорвался, когда поднимали пушку на руках на берег… Потом сделали его офицером, и он стал служить в контрразведке…
…А мы к зиме 41-42-го совсем плохими были, обессилели, в убежище уже не ходили, оставались в нашей холодной комнате (мы на Флотской тогда жили), видимо, заканчивалась жизнь… Хорошо помню, как мама лежала на кровати без движения, не помню, чтобы она что-то говорила, и к нам в комнату пришли какие-то женщины, это РОНО позаботилось об учителях, были направлены люди в учительские семьи: посмотреть, как живут, какая нужна помощь, увидели нас в таком положении, уже умирающими… Маму забрали в больницу нас – в детский сад на Горе…»

Служба

Потом была эвакуация в город Уральск… И возвращение в Кронштадт после Победы…
Учился Анатолий Шумский в 425-й школе на «отлично». Увлекался авиамоделизмом. Его модели не раз занимали призовые места в соревнованиях. Из школьных предметов больше всего любил физику.

Ещё в школе, когда обучение было раздельным, а интересы уже общими, влюбился, и на всю жизнь, в девочку Лиду (Лидия Николаевна  Корчагина). В их 10-х классах – в мужской 425-й школе и в женской 426-й – был один классный руководитель – Лидия Павловна Васильева. Классы дружили: праздники, встречи Нового года, спектакли в драматическом кружке, выпускные экзамены были общими.
В 2015 году было бы 60 лет их счастливой, образцовой, по словам старшей дочери, совместной жизни.
Весной 1956 года Анатолий Шумский окончил Петергофское военное училище связи, все годы учёбы был сталинским стипендиатом.
Потом служил в Алабушевском передающем Узле связи. В начале 1963 года руководство Главного Штаба ВМФ СССР ставит задачу внедрения первой ЭВМ БЭСМ на полупроводниках для управления флотами. Специалистов по вычислительной технике тогда ещё не было. Руководство принимает решение о создании группы инженеров, способных решить поставленные задачи. И на первые штатные должности из Алабушевского передающего Узла связи были зачислены Анатолий Петрович Шумский и его сослуживец Анатолий Михайлович Артемьев.
Именно эти два человека стояли у истоков освоения вычислительной техники при управлении флотами. Или, говоря современным языком, у истоков компьютеризации ВМФ. А это и освоение новой техники, и общение с разработчиками и производителями в городе Ульяновске, и участие в проектировании установки ЭВМ. Ведь она занимала несколько этажей. За быстрое и качественное освоение новой техники, ввод в эксплуатацию они были поощрены Главкомом ВМФ СССР. И дальше за время эксплуатации и этой, и другой новой техники Шумский зарегистрировал и внедрил более 80 рацпредложений и изобретений, имеющих в то время большое значение. В частности, рацпредложение, позволившее сопрячь с ЭВМ широкорулонный аппарат Т51, благодаря чему появилась возможность ввода-вывода буквенно-цифровой информации в ЭВМ и из ЭВМ, что было внедрено во всех вычислительных центрах всех флотов СССР.
После окончания службы в 1984 году он еще шесть лет проработал при Центральном командном пункте ГШ ВМФ ведущим инженером, принимал непосредственное участие при строительстве защищённого Командного пункта ГШ ВМФ под Москвой.
О том, как высоко нашего земляка Анатолия Петровича Шумского ценило руководство ВМФ, говорит тот факт, что он получил звание капитана I ранга уже в отставке, не будучи членом КПСС. Тогда получить это звание без партии было невозможно.
40 лет жизни он отдал службе в Военно-морских силах и 20 лет – святому служению памяти моряков.

Морской собор

В 1998 году вышла потрясающая книга «Кронштадтский Морской собор». Кронштадтцы помнят, как её появление в Кронштадте взбудоражило общественность нашего города. Как вслед за автором-составителем капитаном 1 ранга Анатолием Шумским загорелись наши сердца мечтой поднять крест над Кронштадтом, восстановить поруганный уникальный Храм. Главный Храм-памятник российских моряков.
Его идея, на первый взгляд, была проста: осуществить репринтное воспроизведение сохранившейся в единичных экземплярах брошюры «Краткая историческая справка о Морском соборе в Кронштадте, составленная автором проекта и строителем собора В. А. Косяковым к торжеству освящения храма, состоявшемуся 10 (23) июня 1913 года».
Всего 20 страниц текста с дореволюционной орфографией, с иллюстрациями и акварелями самого Косякова. О том, как создавался Храм-памятник истории российского флота и каким прекрасным, величественным и благолепным был он, когда строительство завершилось, рассказывал на этих 20 страницах его гениальный творец. А вот для послесловия к ним Шумский собрал более 200 страниц статей, обращений, документов, фотоиллюстраций, исторических справок, газетных публикаций начала прошлого века. Какой взрывной силой обладали эти 250 страниц! Равнодушных не было!
Автор-составитель и издатель буквально горел идеей восстановления флотских храмов-памятников (Морской собор в Кронштадте и Храм Спас-на-Водах в Санкт-Петербурге) и заражал этой идеей читателей. Он дарил свои книги Президенту России, Патриарху всея Руси, адмиралам, министрам, губернаторам, мэрам, председателям комитетов и комиссий, деятелям культуры и искусства, чиновникам, священнослужителям, журналистам – всем, от кого могло зависеть, хотя бы на шаг, продвижение на трудном пути возвращения святыни.
Первого октября 2002 года, вскоре после публикации в «Кронштадтском вестнике» очередного материала о Морском соборе (уже почти 15 лет эта тема на страницах «КВ»), Анатолий Петрович Шумский во время одного из своих приездов в Кронштадт, а бывал он здесь часто (ещё жива была его мама), пришёл к нам в редакцию. Поблагодарил за материалы о Храме. Выразил желание сотрудничать. Подарил свою замечательную книгу: «Редакции «Кронштадтского вестника» с уважением и симпатией от автора и составителя». И произвёл на всех нас неизгладимое впечатление. Благородство и искренность. Интеллигентность, сердечность. Настоящий морской Офицер (именно так, с большой буквы).
Он написал тысячи писем, обращался ко множеству официальных лиц, стучался во все двери. И вот Святейший Патриарх всея Руси Алексей II благословляет возрождение Морского собора в Кронштадте. (Кстати, наверное, не многим в нашем городе известен тот факт, что у истоков возрождения Владимирского собора также стоял Шумский. Это именно он разыскал в военном архиве в Москве авторские чертежи создателя Храма – архитектора Грейфана).

В 2002 году капитан I ранга Шумский исполняет свою историческую миссию – через годы поругания делает всё, чтобы поднять, наконец, Крест над главным куполом Морского собора (именно на его горячие просьбы, на его неиссякаемые хлопоты откликается Балтийская строительная компания).
24 октября 2002 года. Когда после завершения молебна на освящение и воздвижение Креста, совершённого отцом Святославом, новосозданный символ Спасения оторвался от земли, стих ветер (до этой секунды – очень сильный порывистый октябрьский ветер), прекратился дождь, и как только Крест соединился с подставкой на куполе, стало светлее, как от розового солнца. От невечернего света над Храмом Божиим…
Анатолий Петрович Шумский был убеждён (ещё тогда, в 1998-м), что для возрождения Морского собора необходима целевая государственная программа, поскольку Флот – это государствообразующий и государствоукрепляющий фактор.
Его многолетняя мечта осуществилась. Главный Храм-памятник российских моряков совместными усилиями государства, общества, Церкви, Военно-морского флота был восстановлен к 100-летию со дня освящения – к 2013 году. Восстановлен таким образом, что явил, по словам Святейшего Патриарха Кирилла, красоту, бо´льшую, чем первозданная.
К огромному сожалению всех его друзей в Кронштадте, Анатолий Петрович Шумский на торжестве освящения возрождённого Храма побывать уже не смог – был очень слаб. Он не увидел свою мечту воплощённой в жизнь. Но надо ли говорить, что душой и сердцем он в этот день был вместе с кронштадтцами.
В предисловии к своей книге он писал в 1998 году: «Кронштадтский Морской собор должен быть возрождён как храм-памятник истории и славы Российского флота. Должны быть вновь изготовлены и установлены в его стенах мраморные памятные доски с именами, которые были нанесены на них прежде, и с именами тех, кто строил флот, совершал подвиги и покрыл себя славой во имя Отечества в XX веке.
До´лжно также помнить, что Морской собор был не только памятником истории и славы флота, он был ещё и освящённый храм Божий, где, по данному ему предназначению, всегда должны были возноситься не только прославления и поминовения, но и молитвы о том, чтобы в жизни России, народа и самого молящегося было бы всё хорошо, а ничего плохого не было бы. И эта духовная, неотделимая от мемориальной, сущность также должна быть возвращена ему. Ибо без этой сущности храм-памятник не станет живой обителью живой человеческой памяти».
Он был в трудном деле возрождения самым первым. И мы об этом будем помнить всегда. Живая человеческая память о капитане I ранга Анатолии Петровиче Шумском будет пребывать и в Морском соборе, и в его родном городе Кронштадте, для которого он сделал так много, и в наших сердцах.

Анна МАКАРОВА