Уважаемые читатели!

Публикацией этого материала мы продолжаем серию рассказов о спорте давно минувших дней Кронштадта. Это дань памяти и уважения первопроходцам кронштадтского спорта, вписавшим свои имена не только в историю Кронштадта и Санкт-Петербурга, но и в историю всероссийского и даже мирового спорта.

Мы попробуем напомнить нынешнему поколению о наших славных предках: трехкратном чемпионе Кронштадта (1857,1858, 1860 гг.) по стрельбе из винтовки, герое Севастопольской осады, подполковнике (в будущем полном генерале) морской артиллерии Ф. В. Пестиче; вице-командоре Санкт-Петербургского Речного Яхт-Клуба и «художнике шахмат» лейтенанте 14 флотского экипажа И. С. Шумове; подпоручике крепостной артиллерии Г. Д. Мартосе, совершившем «оздоровительную» туристическую поездку на допотопном, даже для того времени (1890 г.) велосипеде на сплошных шинах по маршруту Петербург-Варшава- Берлин-Париж-Лондон, всего-то 8000 километров; капитане крепостного телеграфа
А. М. Каше, серебряном призере по стрельбе из дуэльного пистолета на Олимпийских Играх в Стокгольме 1912 года и многих, многих других.
В конце восьмидесятых годов ХIХ столетия (1888 г.) один из служивших в Кронштадте офицеров, видимо, будучи заядлым охотником, опубликовал в журнале «Природа и Охота» очерк о жертвах своего пристрастия. По его словам, остров Котлин тянется с востока на запад в виде веретена, тупым концом обращенным к Петербургу. С запада он оканчивается рифом, далеко вдавшимся в море, на окончании которого помещается маяк Толбухин. Тупой конец острова занимает город Кронштадт, вся остальная часть острова, незанятая городом носит общее название Коса.

Эта-то Коса и служит главной ареной охотничьих похождений туземных охотников. Коса эта вдоль шоссе, ведущего на кладбище, застроена и заселена, но за кладбищем место совершенно дикое. Косу изрезает полотно железной дороги, оно соединяет отдельные укрепления между собой и городом. Вся середина косы представляет собой ровное кочкообразное торфяное пространство, с озерками, изобилующими рыбой и поросшими камышом и осокою.
Растительности по берегам никакой, исключая кустики вербы и ракиты. Только около кладбища со стороны шоссе раскинулся лесок, южнее стелются редкие дубки, а севернее к морю густится небольшой лесок десятин на пятнадцать-двадцать. Постоянные жители этих болот немногочисленны: две-три породы уток, да несколько видов голенастиков, не считая вездесущих коростелей, погонышей и прочей мелкоты. Вот, собственно, и вся флора и фауна.
По здешним законам охота до 15 июля запрещена. И неважно что запрещена, а важно, что запрещение строго исполняется. Охотников-промышленников здесь нет, а пейзан, не имеющих билетов на право охоты, прогоняют беспощадно военные команды, занимающиеся караулом по всей Косе. Сами же здешние офицеры-охотники составляют маленькую группу, хорошо знают друг друга и не допускают нарушения охотничьего закона. Благодаря этому, вся пернатая дичь, представляющая охотничий интерес, хорошо плодится и размножается.
Самыми ранними гостями из водоплавающих на Косе, появляются нырки и гоглы, за ними кряковая, чирок и шилохвост. Еще залив покрыт льдом, а над редкими полыньями уже чернеют точки — это утки, сначала одиночки, потом парами, потом уже и многочисленными стаями.
Высоко в воздухе разносится гоготание гусей, курлыканье журавлей. Как те, так и другие почти не залетают для отдыха на остров. Да и ладно, в это время всё равно охота ещё не существует. А потому ходит бедный охотник да облизывается, и есть с чего. Перед ним в версте, а то и более от берега — тысячи уток. Шум гам, свист, а ты стоишь и злишься, ни подойти, ни подъехать.
Но вот, весна, море очистилось ото льда, земля от снега. Сколько бессонных ночей проведено на жёсткой койке в её ожидании. Вот тут-то и начинается повальное избиение утиного рода. Для этого употребляется два способа «на перелёте» и «на чучела». Коса в это время представляет собой сплошную водяную равнину, из которой выделяется железная дорога да редкие холмы-кочки.
Днём вся птица в море. Но вот солнышко садится, и начинается валовый перелёт всей утятины с моря на Косу, на неглубокие, обильные пищей озерца и болотины. Перелёт — это сигнал, и компании охотников, кто на извозчике, кто на купленной паре, а кто и на своих двоих, начинают отправляться на сборные пункты. Они хорошо известны. Это две батареи, одна на южном, другая — на северном берегу. В ожидании охоты идут чаи, закуски да байки. Но вот солнышко совсем село, пора по местам.

(Продолжение следует)

Борис БРИЛЬ