Масленица
По страницам «Кронштадтского вестника»
60-70-х годов XIX века
Погулять вволюшку перед семью строгими неделями поста — таков всегда был дух этого праздника. Масленица — это неудержимое бесшабашное веселье: песни, пляски, игры, катание с гор, кулачные бои, лихая езда в расписных санях с перезвоном колокольцев, украшавших нарядные, в розанах и лентах, тройки. Масленица — это и ярмарки, и блины с припёком. Это веселая карусель с шумным балаганом и залихватские песни под неизменную гармошку, взятие снежного города и обряд сжигания чучела Зимы. Но, Масленица — это и подготовительная неделя перед Великим постом, посвящённая общению с родными и друзьями, христианскому примирению с ближними, прощению обид и благотворению.
О петербургском «масленичном карнавале» 1863-го года неизвестный корреспондент «Кронштадтского Вестника» писал: «…та же лихорадочная ажитация на улицах, та же суматоха в театрах, та же давка у балаганов, те же поездки за городом, те же блины, словом, все та же праздная неутомимая жизнь как и всегда и везде во время масленицы».
А что же в Кронштадте? В городе, представлявшем собою военно-морскую крепость, подчинённую власти военного губернатора и главного командира порта, сложились свои традиции празднования на масленичной неделе. Для дворянского, купеческого и состоятельной части мещанского сословий они были связаны с проведением благотворительных маскарадов, посещением Собраний, театра и катка.
Однако для значительной части кронштадтских жителей — нижних чинов и их семей, бедных мещан, мастеровых, крестьянского сословия — эти развлечения были недоступны. Для них, начиная с 1870 года, по инициативе военного губернатора и главного командира порта С. С. Лесовского устраивались народные гуляния, носившие характер традиционных масленичных гуляний.
Благотворительная лотерея-аллегри
Одной из светских традиций празднования на масленичной неделе был маскарад, ежегодно проводимый Кронштадтским Благотворительным обществом. Обычно благотворительные маскарады проходили в зале Морского Собрания. В 1875 году маскарад впервые прошёл в новом здании кронштадтского театра. Непременным атрибутом благотворительного маскарада тех лет была лотерея-аллегри. Название её происходит от итальянского слова «allegri» — «будьте веселы», «не огорчайтесь».
После того, как участник лотереи платил за билет, розыгрыш проводили с помощью специального колеса, сделанного наподобие лототрона. Колесо раскручивали, вынимали билет и, таким образом, определялись результаты розыгрыша. Если лотерейный билет оказывался выигрышным, то приз можно было получить сразу же. Как правило, все призы были выставлены на специальных горках, украшенных цветами, или в витринах.
Поскольку значительную роль в деятельности Кронштадтского Благотворительного общества играли женщины, то и главными распорядительницами благотворительной лотереи-аллегри были именно они. Дамы готовили призы, занимались украшением зала Собрания, продавали и помогали доставать билеты. Благотворительное общество заранее принимало для розыгрыша в лотерее «различные предметы, женские рукоделия и проч.».
Самыми ценными призами были вещи из малахита, бронзы, серебра, фарфора: настольные лампы, столовые часы, чернильницы, канделябры, самовары. Кроме женских рукоделий, приобретался текстиль, «столовое бельё». Как правило, адресатами благотворительных маскарадов были опекаемые Благотворительным обществом «детское убежище», «детские пристанища» (прообразы современного детского сада), а также старейшее в городе заведение — Сиротский дом.
С особым блеском проходили маскарады и сопутствующие им лотереи, если гостем и участником их становился кто-либо из членов Императорской фамилии. Так, в 1870 году, в лотерее-аллегри, проходившей на масленичной неделе в Морском Собрании, принял участие Его Императорское Высочество Великий Князь Алексей Александрович. Он прислал один из самых ценных призов — великолепную бронзовую лампу. Принимая непосредственное участие в розыгрыше лотереи, Алексей Александрович раздал все купленные им билеты детям.
После открытия осенью 1874 года нового Кронштадтского театра, было решено перенести благотворительный маскарад туда. Он прошёл в начале февраля 1875 года, за две недели до Масленицы. Однако, летом того же года, в соответствии с Уставом о предупреждении и пресечении преступлений, лотереи-аллегри были запрещены Государственным Советом.
Маскарады
в кронштадтских Собраниях
В обоих кронштадтских Собраниях — Морском и Коммерческом — на масленичной неделе назначались семейные обеды, проходившие, как правило, без дам (или же это условие оговаривалось отдельно и в программе праздничных мероприятий указывалось: «обед с дамами»), а также семейные вечера, главным развлечением на которых были танцы. «По общему отзыву бывает всегда веселее» в Коммерческом Собрании, нежели в Морском, потому что «в нём царствует большая непринуждённость,… в нём веселятся откровеннее и, что само собой разумеется, туалеты дам не бросаются в глаза своей роскошью и дороговизной», — так писал «Кронштадтский Вестник» в 1863 году.
Посещать семейные вечера могли только члены соответствующего Собрания и их семьи. Кроме того, в Собрания можно было рекомендовать и пригласить кого-либо из своих друзей. Эти правила действовали, по крайней мере, до конца 70-х годов, когда стал серьёзно обсуждаться вопрос о создании в Кронштадте внесословного общественного собрания.
В завершение масленичной недели и в Морском, и в Коммерческом Собраниях назначались маскарады, бывшие в то время одним из самых популярных развлечений как столичной, так и кронштадтской публики. Их старались назначать на разные дни, чтобы все желающие и имеющие такую возможность могли принять участие в обоих праздниках. Маскарад, вход в который обеспечивал билет и наличие маски, принципиально допускал смешение посетителей, социальные контрасты, дозволенную распущенность поведения и создавал тем самым пряный противовес строгости семейных вечеров и балов. В этом была его притягательность.
Но «маскарады наши…идут неудачно, — сетовал корреспондент «Кронштадтского Вестника», — масок бывает всегда мало и вообще на наших маскарадах царит скука первого сорта. Здесь все друг друга хорошо знают, — походка, манера, голос, все это предательски может обличить лицо, прикрытое маской, а потому при наших маскарадах про героинь нельзя никак сказать, что «надевши маску на лицо с души снимают маску смело». Вряд ли маскарад в Коммерческом, равно как и в Морском, Собрании мог вызывать у посетителей утонченно-пресыщенные переживания, испытываемые в знаменитых петербургских маскарадах. Более того, как свидетельствует «Кронштадтский Вестник» в 1864 году, за нравственностью (особенно тех, кто в масках) бдительно следили старшины Собрания. Тем не менее, маскарады были популярны и проникнуть туда было, по-видимому, непреодолимым желанием для некоторых «гг. не членов», «личностей сомнительного свойства». Маскарадный костюм отчасти предоставлял им такую возможность, и поэтому среди публики появлялось «…много личностей, далеко не пользующихся уважением общества…».
Арина МЕЛЬНИКОВА
(Продолжение следует)
Написать комментарий: