Уважаемый читатель! Публикацией этого материала мы продолжаем серию рассказов о спортивной жизни Кронштадта давно минувших дней. Это дань памяти и уважения первопроходцам кронштадтского спорта, вписавшим свои имена, не только в историю Кронштадта и Санкт-Петербурга, но и российского, и даже мирового спорта. Мы попробуем напомнить нынешнему поколению о наших славных предках. На этот раз — о трёхкратном чемпионе Кронштадта (1857, 1858, 1860) по стрельбе из винтовки, герое Севастопольской обороны, подполковнике (в будущем полном генерале) морской артиллерии Ф. В. Пестиче и многих других. Автор просит читателей, имеющих в своем семейном архиве какие-либо сведения на эту тему, связаться с ним  по телефону: 434-82-77.

С лёгкой руки Анны Иоанновны

По свидетельству историка и знатока Петербурга Петра Столпянского своим зарождением состязательная стрельба в России обязана императрице Анне Иоанновне, которая, будучи страстной охотницей, 25 июля 1737 года повелела «при дворе учинить стреляние птиц, а награждение положила за оное состязание в золотых кольцах и алмазных перстнях». В своих «Записках о России» прусский дипломат Х. Мантейфель писал: «Анна Иоанновна стреляла из ружья наравне с лучшими стрелками. В Зимнем Дворце, в комнатах всегда стояли наготове заряженные ружья, из которых она палила прямо из окна по пролетающим птицам». И, судя по трофеям (сентябрь 1740), стрелком она была действительно отменным: «собственноручно застрелить изволила 9 оленей, 16 диких коз, 4 кабана, 2 волка, 374 зайца, 69 уток и 16 больших морских птиц».

С её тяжелой руки и петербургские обыватели стали приобщаться к этому полезному развлечению. Для этого в загородных трактирах было разрешено держать наготове в специальных загонах голубей, в которых подвыпившие посетители стреляли на пари. Эти «состязания» даже иногда приносили выручки больше, чем само питейное заведение, так как плата за стрельбу бралась по тому времени немалая — один рубль в час.

Стрелецкое общество

В 1806-1807 годах в Петербурге возникло «Стрелецкое общество», которое проводило соревнования по стрельбе и модному тогда фехтованию, а также балы и маскарады. Учредителями Общества был сенатор и кавалер Теплов «с товарищами». Военные пользовались в Обществе привилегиями и имели право вносить взнос по полугодиям — по 25 рублей. К сожалению, просуществовало общество недолго — до 1811 года. Поэтому особого влияния на развитие стрельбы в России «Стрелецкое общество»  не оказало, и только итоги Крымской кампании 1854-1855 годов по-настоящему заставили правительство обратить внимание на целевую стрельбу и необходимость перевооружения.

«Много огня, а убою ничего нет»

В канун Крымской кампании на Больших царскосельских маневрах 1853 года император Николай I был сильно взволнован. Ему передали отзывы присутствующих иностранных представителей: «гвардия хорошо маневрирует (читай ходит), но из рук вон плохо стреляет!». Была тотчас собрана комиссия из выдающихся умов стрелкового дела. Комиссия изучила все обстоятельства и нашла, что гвардия зачистила свои ружья до негодности. Как писал один из членов комиссии, «обращение с ружьем было самым бесцеремонным. Его драили снаружи и внутри песком, толченым кирпичом и золой. От усердной чистки ствол «зеркалу подобным шарканьем» сгибался в ту или иную сторону. При этом винты в казенной части вгонялись ударом молотка «или иным чем».

В «Кратком наставлении о солдатском ружье», составленном в 1809 году Ученым комитетом по артиллерийской части под редакцией графа Аракчеева, говорилось просто: «Чищение ружья, хотя и не представляет особой важности, но все же надобно знать, как оное чистить». В общем, взвесив всё, комиссия приняла соломоново решение — выписать для гвардии новые ружья, «а зачищенные до негодности отослать в действующую армию!»

В итоге ружья продолжили драить с еще большим усердием тем же варварским способом, ну, а причину «недействительности ружейного огня» увидели в редких стрельбах и выдали каждому солдату для обучения стрельбе шесть патронов — на год! А ведь еще современник Петра Великого «простой мужичок» Иван Посошков в своей замечательной «Книге о скудости и богатстве» (была написана в 1724, издана в 1842) неуспехи русских в сражении под Нарвой приписывал неумению стрелять: «Много огня, а убою ничего нет» — и потому советовал больше обращать внимания не на дружную пальбу, а на меткость выстрела. Для поощрения меткостреляющих солдат Иван Посошков предлагал увеличить их жалованье в зависимости от искусства в стрельбе: «Кто умеет стрелять по неподвижной шапке, тому давать шестнадцати рублей (обыкновенное солдатское жалованье того времени), а кто попадает в шапку на лету, давать больше, неспособных же к стрельбе обращать к рогаточному снаряду».

Не известно, читал ли великий князь генерал-фельдцейхмейстер Михаил Павлович (брат Николая I) записки «ученого мужичка», но, справедливости ради, надо заметить, что именно он начал первым поощрять на смотрах военных частей лучших стрелков, выдавая им премии по 10-15 рублей из собственного кармана. За великим князем потянулись и другие. Стрельба стала входить в моду, но… не вошла.

В общем, Крымскую кампанию русская армия встретила «во всеоружии», вооруженная «надежной» кремневой винтовкой, производство которой было налажено в Тульском, Ижевском и Сестрорецком заводах. Весила она вместе со штыком 12 ½ фунта, имела 8-й калибр и круглую пулю с дальностью полета  всего на 360 шагов! К тому же устав предписывал: «стрельба в движении ненормальна», и «нет ничего смешнее и неприличнее как стрельба с колена». В это время пехота Фридриха Великого уже в 1841 году пользовалась скорострельными игольчатыми ружьями системы Дрезье, позволяющим сделать шесть выстрелов в минуту.

Русские военоначальники были убеждены, что сражения решаются натиском масс пехоты и кавалерии и что готовит победу только артиллерийский огонь, а ружейная стрельба приносит пользу только в отдельных частных случаях. В результате пехота шла в атаку сомкнутым строем, неся невосполнимые потери под метким ружейным огнем, поражающим уже с 1200 метров.

Борис Бриль