Мятежный замполит, или революция Валерия Саблина

копияСаблин   фото 1«Он пошёл на пролом стены, которая еще не готова была рухнуть», – так сказал о замполите БПК «Сторожевой» Валерии Саблине его брат Николай. Прошли годы, и он оценивал действия родного, близкого по духу человека: «Мы знали, что он прав, так что в наших мыслях о нём не было осуждения, а только горечь». 

Восьмого ноября, около 19 часов, Саблин собрал матросов на просмотр фильма «Броненосец «Потёмкин». В это время он запер командира корабля Анатолия Потульного на боевом посту гидроакустической станции, после чего собрал офицеров и мичманов в мичманской кают-компании и изложил им свои взгляды и предложения. Саблин хотел отправиться в Кронштадт – из Риги, где «Сторожевой» находился на реке Даугаве перед отправкой на ремонт. Он объявил корабль независимой территорией. Около четырёх часов утра замполит передал главнокомандующему ВМФ Горшкову телеграмму:
«Прошу срочно доложить Политбюро ЦК КПСС и Советскому правительству, что на БПК «Сторожевой» поднят флаг грядущей коммунистической революции.
Мы требуем: первое – объявить территорию корабля «Сторожевой» свободной и независимой от государственных и партийных органов в течение года. Второе – предоставить возможность одному из членов экипажа выступить по Центральному радио и телевидению в течение 30 минут… Наше выступление носит чисто политический характер и не имеет ничего общего с предательством Родины. Родину предадут те, кто будет против нас. В течение двух часов, начиная с объявленного нами времени, мы ждём положительного ответа на наши требования. В случае молчания или отказа выполнить вышеперечисленные требования или попытки применить силу против нас, вся ответственность за последствия ляжет на Политбюро ЦК КПСС и Советское правительство».
Магнитофонная лента сохранила голос Валерия Саблина. Он не был пассионарным оратором. Текст обращения звучит размеренно, даже несколько монотонно, но за этим угадывается огромное внутреннее напряжение:
«Всем, всем, всем! Говорит большой­ противолодочный корабль «Сторожевой». Только ваша политическая активность спасёт революцию, начатую нами! Поддержите нас, товарищи!»
Чего же хотел Валерий Саблин? Говоря словами Александра Солженицина – «жить не по лжи». В следственном деле хранится изъятое при обыске письмо Саблина родителям. Оно датировано
8 ноября 1975 года. Саблин написал его в своей каюте перед тем, как приступить к решительным действиям.
«Дорогие, любимые, хорошие мои папочка и мамочка! Очень трудно было начать писать это письмо, так как оно, вероятно, вызовет у вас тревогу, боль, а может, даже возмущение и гнев в мой адрес… Моими действиями руководит только одно желание – сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей, разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества…»
Кронштадтец Николай Новожилов служил в это время на «Сторожевом» старпомом. Накануне трагических событий он попал в госпиталь.
«Дружили семьями, – вспоминает Николай Николаевич. – Валерий никогда нас не агитировал. В офицерской среде многие говорили о проблемах страны, были недовольны политикой руководства. Но это были разговоры на кухне. Оказалось, что Валерий был настроен на действия».
Николай Новожилов вспоминает, как забрали его из госпиталя «в халате и тапочках» и повезли в Штаб Балтийского флота. «Думал, живым не выйду», – говорит свидетель революции на отдельно взятом корабле. – Валерий никого за собой не потянул, взяв на себя всю ответственность».
Меж тем события принимали очень серьезный оборот. Морская операция по задержанию «мятежников» развёртывалась следующим образом. Ночью 9 ноября командир Лиепайской военно-морской базы получил приказ командующего Балтийским флотом вице-адмирала Косова настигнуть самовольно вышедший из Риги БПК «Сторожевой» и «…с выходом на визуальный контакт применить артиллерийское оружие с целью остановки корабля. Первый залп дать впереди по курсу, последующие по винтам». В 8.45 капитан 1-го ранга Л. С. Рассукованый (командир бригады эсминцев Лиепайской военно-морской базы) вышел в море на сторожевом корабле «Комсомолец Литвы». Вместе с ним вышел подчинённый ему дивизион малых ракетных кораблей под командованием капитана 2-го ранга А. В. Бобракова. Всего группа кораблей преследования состояла из одного СКР, двух ракетных и трёх малых противолодочных кораблей, одной подводной лодки, а также корабля с морскими десантниками на борту.
Командир бригады пограничных сторожевых кораблей, капитан 1-го ранга А. Найперт получил приказ командующего Прибалтийским пограничным округом КГБ СССР, генерал-лейтенанта К. Секретарёва, «немедленно открыть огонь на поражение и уничтожить корабль». В 8.55 на пограничном корабле получили семафор с БПК «Сторожевой»:
«Друг! Мы не изменники Родины».
От применения оружия пограничники воздержались, мятежный корабль просто сопровождали, без каких-либо активных действий по его остановке или уничтожению. Капитан 1 ранга Найперт впоследствии был уволен из ВМФ. В небо по тревоге поднялись два бомбардировочных авиаполка. Лётчики одного из них, по словам очевидцев, отказались бомбить «свой» корабль. И всё же штурмовые бомбы настигли БПК. Позднее Николай Новожилов, осматривая судно, насчитал 33 дырки от осколков – следствие обстрела с воздуха. Заодно пострадал тогда и советский сухогруз, который в условиях плохой видимости пилоты приняли за мятежный «Сторожевой». Высшее руководство страны, не колеблясь, приняло решение уничтожить корабль с экипажем в 190 человек, лишь бы он не ушёл из наших вод.
Меж тем Саблин не собирался бежать. Корабль лишь маневрировал, стараясь уклониться от обстрела. В чистоте намерений замполита не усомнился ни один человек, близко знавший моряка. Те, кто с ним учился, называли его совестью курса даже когда эти слова могли погубить их карьеру. Признание одного из одноклассников Саблина:
«Все мы воспитывались на идеалах коммунизма, все мы в них верили, но Валерий был настолько честен, что хотел жить по этим идеалам».
Вот что написал перед расстрелом жене Валерий Саблин:
«Я долго был либералом, уверенным, что достаточно кое-что подправить в нашем обществе, написать одну-две обличительные статьи, что-то или кого-то сменить. Так было примерно до 1971 года. Учёба в академии окончательно убедила меня в том, что стальная государственно-партийная машина настолько стальная, что любые удары в лоб будут превращаться в пустые звуки…»
Валерий Саблин был блестящим офицером. Он мог достичь самых высоких чинов. Его отец и дед были военными моряками. Отец воевал на Северном флоте. Молодой офицер уже имел орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени, юбилейную медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть), медаль в ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, медали «За безупречную службу» — 2 степени и 3 степени.
Кронштадтец Николай Николаевич Новожилов, старпом БПК «Сторожевой» рассказал, что после ареста Саблина лет пять ничего не знал о его судьбе. Он грустно шутит, отвечая на вопрос, не отразилось ли пагубно на его карьере близкое знакомство с Валерием Михайловичем:
«Не отразилось. Скорее, наоборот. Как ни странно, отметили: уровень подготовки матросов был такой, что в отсутствии командира и офицеров они могли управлять кораблем. Спросили: кто их учил, кто старпом? Так что я попал на эсминец «Спешный» уже командиром»
Мнения о поступке Саблина и сегодня расходятся. Впрочем, и суровые критики не считают его предателем, заслужившим смертную казнь. Кстати, расстреляли мятежного замполита так быстро, что даже не рассмотрели прошение о помиловании. В начале 90-х Военная коллегия Верховного суда РФ переквалифицировала дело Валерия Саблина с «измены Родине» на статью о воинских преступлениях. Судьи сочли, что он заслуживает 10 лет лишения свободы. Общественный суд в 1992 году решил, что Саблин «совершил высокогражданственный поступок, жертвуя собой на благо Отечества и народа». Отвергая обвинение в измене, Валерий Саблин сказал:
«В случае военных действий против нашей страны мы будем достойно её защищать, но сейчас наша цель другая – поднять голос правды».
Многих смущало то, что замполит подвергал смертельному риску людей, которые не были с ним согласны, но оказались в ситуации, где у них не было выбора. А как же «гуманная» Советская власть, которая отдала приказ уничтожить корабль вместе с экипажем? Мог ли Саблин предвидеть такой исход? Наверное, мог. Считал ли он жертву оправданной – мы не знаем. Возможно, он понимал, что никакие «мягкие» действия диссидентов не способны пробить брешь в системе. Нужен был мощный заряд, заложенный под партийную машину, катящуюся под уклон, увлекая за собой народ и государство.
В тот день, 8 ноября, матросы «Сторожевого» смотрели в очередной раз фильм про мятежный «Потёмкин». Похоже, Саблин хотел поднять боевой дух моряков, напомнить им о том, что долг не только в службе, но – в служении Родине. Саблина сравнивают с лейтенантом Шмидтом, который возглавил мятеж, будучи уверенным в безнадёжности и гибельности этого дела. Но Саблин-то сам был инициатором выступления, его сердцем и нервом. Находясь под арестом, он рисовал битву Дон Кихота с ветряными мельницами. О чём он думал тогда, понял ли, что люди, получившие власть, сделают всё, чтобы не выпустить её из рук? В середине 70-х власть в СССР уже была тоталитарной, она «твёрдой рукой» вела страну к пропасти. Многие это понимали, единицы пытались бороться. Что выше – долг офицера перед государством или гражданина перед народом? Судьба Валерия Саблина – трагический ответ на вызов времени.

Галина МАРКИНАкопияфото саблин 3

 

Написать комментарий:


 
Поиск

Имя:

Эл.почта: