Подвиг моряков-катерников Краснознаменного Балтийского флота

Экипаж МО-103 с командиром старшим лейтенантом Александром Коленко

26 июля 1944 года  вышла в свой первый боевой поход подводная лодка U-250 – одна из новейших в составе Кригсмарине. Субмарине предстояло действовать в районе у северного входа в Бьёркёзунд (позиция «Тринидад»).

Командовал U-250 капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт, бывший лётчик морской авиации, награждённый двумя Железными крестами. Он был очень горд: его лодка несла новое секретное оружие – электрические торпеды «Цаункёниг» («Крапивник»). Да, этот «Крапивник» отправил на дно Атлантики немало английских и американских боевых кораблей и транспортов. Сам гросс-адмирал Денниц сказал, что «Крапивник» завоевал лавровый венок. А разгадать секрет «Крапивника» ни англичане, ни американцы, как ни старались, не могли – для этого нужна была сама торпеда. Но чтобы получить торпеду, нужно сначала «достать» подводную лодку. Англичане бросали на поиск германских субмарин, вооружённых секретным оружием, целые эскадры, но терпели фиаско. Теперь с «Крапивником» предстоит познакомиться русским. Конечно, в мелководном Финском заливе действовать сложнее, чем в Атлантическом океане с его огромными глубинами. Но он, Шмидт, покажет, как нужно топить русских. Здесь, на Балтике, он несомненно добудет третий Железный крест – рыцарский. Может быть, очень может быть, и с дубовыми листьями…
Размышления Вернера Шмидта прервал возглас вахтенного офицера:
– Русский дозорный катер!
– Срочное погружение! – приказал Шмидт.
Длинное стальное тело лодки моментально ушло под воду. Шмидт подошел к перископу.
– Записывайте! – крикнул он вахтенному. – Итак: «30 июля 1944 года. 12 часов. Обнаружен сторожевой корабль противника». Да, да, сторожевой корабль, – строго повторил он, заметив недоумение офицера. – Торпедные аппараты к выстрелу готовить!
Советский катер (это был МО-105 под командованием старшего лейтенанта Г. А. Швалюка) стоял на якоре. Капитан-лейтенант долгое время наблюдал за ним через перископ перед тем,как выстрелить.
– Мне приказано атаковать любую подвернувшуюся цель – размышлял Шмидт. – Кроме того, морской охотник – это цель, для которой одна торпеда – не расточительство. Ведь он сам по себе опасен для моей лодки.
В 12 часов 40 минуты с дистанции около 600 метров Шмидт выпустил по МО-105 из носового торпедного аппарата торпеду G7е. Она попала прямо в середину катера. От взрыва малый охотник переломился пополам. Его кормовая часть сразу пошла ко дну, а нос какое-то время продержался на воде. Почти весь его экипаж погиб.

30 июля 1944 года. 12 часов 40 минут. Противолодочный катер РКВМФ
«МО-103»

В это время в бухточке поселка Койвисто стоял катер-охотник за подводными лодками МО-103. День выдался солнечный, тихий. Экипаж отдыхал после похода: одни писали письма, другие читали книги, третьи «забивали козла». Командир катера старший лейтенант Александр Коленко оформлял «Боевой листок» – офицер увлекался рисованием.
В 12 часов 40 минут раздался взволнованный голос сигнальщика Вяткина:
– Столб дыма в районе дозора!
Одновременно донёсся глухой раскат взрыва.
Все вскочили, как по тревоге: там, в море, нёс вахту катер МО-105. Неужели подорвался на мине?
Из штаба прибежал запыхавшийся матрос: Коленко срочно вызывал командир дивизиона.
– «Сто пятый» потоплен фашистской подводной лодкой, – сказал комдив. – Немедленно в море: уничтожьте врага!
Спустя минуты «Сто третий» пришел на место гибели дозорного катера. Кругом плавали обломки, виднелись большие пятна бензина.
– Внимательно слушать море, – приказал Коленко гидроакустикам.
Смертельная опасность подстерегала катер: враг находился где-то рядом. «Почему же не заметили следа торпеды? – думал Коленко. – На «Сто пятом» служили опытные, бывалые моряки…»
Несколько часов МО-103 непрерывно вёл поиск, прослушивал глубины, менял галсы и ложился в дрейф. Все матросы, кроме мотористов, пристально вглядывались в поверхность воды…

Пятеро из шести спасшихся с U-250 моряков (слева направо): машинный старшина К-Х Фензен, второй штурман Х. Диркс, командир В. К. Шмидт, штурман Г. Ридель, матрос Р. Чарнке. Кронштадт, 1944 год

18 часов 30 минут. Подводная лодка
«U-250»

После потопления МО-105 на самом малом ходу под перископом U-250 вышла на середину фарватера с целью установить возможное передвижение судов в связи с ожидаемым десантом. Капитан-лейтенант Шмидт наблюдал и за катерными тральщиками, производившими траление неподалёку. Однако ему пришлось отказаться от попытки атаки из-за их переменного курса. Через шесть часов Шмидт увидел приближающийся «малый охотник». С этого момента стало ясно, что началась погоня.
Следуя переменными галсами, советский катер загнал подводную лодку на мелководье, и U-250 оказалась в западне. С моря её ожидал советский катер, а со стороны берега – камни и мелководье. Капитан-лейтенант Шмидт подошел поближе к берегу и на глубине чуть более 30 метров положил лодку на грунт. В интересах скрытности на лодке выключили почти все механизмы, в отсеках тускло горели лампы аварийного освещения. Вскоре стало трудно дышать, так как заканчивался запас воздуха. К тому же истекал срок очередной зарядки аккумуляторных батарей. Но время работало на Шмидта: чем ближе к вечеру, тем больше шансов на спасение. С наступлением сумерек лодка оторвалась от грунта и на самом малом ходу стала уходить на северо-запад. Может быть, Шмидту и удалось бы вырваться из Выборгского залива, если бы совершенно случайно лодку не обнаружили с катерного тральщика…

19 часов 10 минут.
Противолодочный катер «МО-103»

Вечером, у северного входа в пролив Бьёркёзунд, в двух-трех милях от того места, где МО-103 искал подводную лодку, дивизион катеров-тральщиков производил траление. Дымзавесчики КМ-908 и КМ-910 находились поблизости, готовые прикрыть тральщики от обстрела противника с берега. В 19 часов 06 минут наблюдатель КМ-910 матрос Бондарь на небольшом углублении прямо под катером увидел грязно-серую рубку подводной лодки, а затем и весь ее сигарообразный корпус. Она то ложилась на грунт, то снова шла вперёд. Катер в буквальном смысле слова завис над лодкой.
Дымзавесчик не имел средств для атаки подводного противника. Командир катера, главный старшина В. С. Павлов решил на полном ходу маневрировать, описывая циркуляцию над местом появления лодки, и одновременно вызывать ракетами и сиреной находившийся у входа в пролив МО-103. Вместе с тем он передал семафором на КМ-908, чтобы тот немедленно шёл к дозорному катеру и сообщил о появлении подводной лодки. Морской охотник на полном ходу рванулся на помощь.
– Слева по борту – дорожка! – доложил сигнальщик МО-103 Вяткин, заметив едва различимый след из пузырьков воздуха, который могли оставить, будоража воду в глубине, винты подводной лодки. Коленко взглянул на карту. Субмарина уходила к глубоководному жёлобу, образованному подводными скалами. Командир, всматриваясь в едва заметный след, повёл катер на самом малом ходу, создавая наилучшие условия гидроакустику для прослушивания глубин.
– Есть контакт с подводной лодкой! – доложил гидроакустик Юрий Певцев. – Слева пятнадцать, дистанция семь кабельтовых!
– Атака! – подал команду Коленко. – Бомбы приготовить! Большая серия! Глубина взрыва – пятнадцать метров!
Командир, не увеличивая хода, направил катер на сближение с подводной лодкой.
– Дистанция один кабельтов! – раздался голос гидроакустика.
Над морем разнеслось завывание сирены. Секунда, другая – и «охотник» уже мчится к месту бомбометания. Минёр – краснофлотец Горский – мгновенно устанавливает на взрывателях указанную глубину. Руки командира отделения минёров, старшины первой статьи Куприянова застыли на рычагах сбрасывания бомб, взгляд устремлён на мостик. Рулевой Калинин словно прирос к штурвалу, катер идёт, точно по струне. Коленко то и дело бросает взгляд на секундомер: стрелка прыжками приближается к отметке. Вот она скакнула последний раз.
– Бомбы товсь! Первая пошла!… Бомба!.. Бомба!.. Бомба!.. Бомба!..
В первой серии минёры Куприянов и Горский сбросили две большие и три малые глубинные бомбы. Громадные чёрные цилиндры скатились в кипящее за кормой море. Через несколько секунд катер вздрогнул от первого сильного толчка, за ним последовали остальные. Поверхность моря вспухла огромными пенистыми холмами, выбрасывавшими вверх, словно гейзеры, высокие столбы водяной пыли. По взрыхлённой взрывами воде серыми кругами расходилась муть, поднятая со дна.
Сбросив бомбы, «Сто третий» отвернул. Коленко увидел пузырчатый след, он тянулся к вражескому берегу. Значит, субмарина повреждена, она уходит под прикрытие своей береговой батареи. Коленко круто развернул катер на боевой курс. Снова рёв моторов и упругий ветер в лицо. Катер помчался по следу, сбросив вторую серию – четыре большие и пять малых бомб. При их взрыве над водой поднялся столб чёрного дыма, а на месте взрыва началось бурное выделение воздуха. На поверхность всплыли деревянные предметы, обмундирование. Выливающееся из поврежденных цистерн топливо разлилось огромным масляным пятном.
Теперь воздушные пузыри пенили воду лишь в одном месте: лодка застопорила ход и, казалось, там продували балластные цистерны. Может быть, фашисты задумали подняться на поверхность и вступить в артиллерийский поединок с катером? У «малого охотника» артиллерийское вооружение по сравнению с немецкой субмариной было слабым. Но у Коленко перед глазами стояли ребята с погибшего МО-105:
– Или она меня, или я её уничтожу!
Моряки МО-103 направили стволы орудий и пулемётов на кипящий водоворот. Но лодка не всплывала. В 19 часов 40 минут катер сбросил ещё одну большую глубинную бомбу с установкой взрывателя на глубину 15 метров. Тотчас из пучины с сильным хлопком вырвалось несколько больших воздушных пузырей, по поверхности воды разлилось ещё одно масляное пятно…

19 часов 40 минут. Подводная лодка «U-250»

…U-250 на самом малом ходу пробиралась к глубоководному жёлобу. Ещё немного, и она бы скрылась в подводных лабиринтах, но в 9 часов 15 минут от разорвавшейся неподалёку первой серией глубинных бомб, сброшенных с МО-103, лодка получила повреждения носовой части, которые команда смогла быстро устранить.
Удача отвернулась от немецких подводников – были повреждены расположенные в надстройке баллоны воздуха высокого давления, и за лодкой потянулся пузырчатый след. Ориентируясь по нему, советский катер сбросил вторую серию глубинных бомб. Бомбы опустились ближе к корпусу лодки, вызвали сильные сотрясения внутри неё и повреждения корпуса. Последняя большая глубинная бомба, попавшая прямо в корпус, вывела из строя всё машинное отделение и находящиеся там установки. U-250 получила огромную пробоину, потеряла плавучесть, свет погас, произошёл сильный прорыв воды. Лодка легла на скалы.
Когда стало ясно, что лодка гибнет, находившиеся в центральном посту члены экипажа приступили к спасению своих жизней. Они надели спасательные жилеты, а командир лодки – спасательную маску. Командир лодки приказал перепустить воздух высокого давления в рубку и, когда давление в ней сравнялось с забортным, штурманы Гюнтер Ридель и Германн Дирк открыли рубочный люк. Тех, кто находился в рубке, вместе с воздушным пузырём подняло на поверхность воды. Капитан-лейтенант Шмидт покидал лодку последним и в момент выхода из люка получил сильную контузию от взрыва, произошедшего в машинном отделении.

30 июля 1944 года. 19 часов 40 минут. Противолодочный катер «МО-103»

– Всплывают! – закричали вдруг сигнальщики. – Фашисты всплывают!
В воде барахтались гитлеровцы. Они то и дело вскидывали руки вверх, давая знать, что сдаются в плен. В этот момент на вражеском берегу ухнули орудия, рядом с катером стали рваться снаряды. МО-103 дал ход. Фашисты отчаянно завопили.
– Не бойтесь, не оставим! – крикнул Коленко.
Под ураганным огнём катер подошёл к фашистам. Самый юный член экипажа краснофлотец Вадим Батурин с футштоком нацелился на фашистов, а командир громко в мегафон крикнул:
– Батурин! Если хоть одного утопишь, пойдешь под трибунал. Всех поднять живыми!
Вадим и не хотел их топить, и Коленко знал, что наши моряки не способны пойти на такую жестокую расправу с поверженными. Немцы охотно брались за футшток, Батурин подтаскивал их к борту, а боцман Зверев, рябой, обладавший дюжей силой, стоя на привальном брусе, одной рукой держался за леерную стойку, другой ловко брал за шиворот и бросал их на палубу, как мокрых щенят.
Первым на палубу подняли офицера; он был покрыт соляром, волосы у него слиплись.
– Капитан-лейтенант Вернер Шмидт, – представился он, заикаясь.
Финская береговая батарея неистовствовала: снаряды ложились всё ближе к катеру. Свистели осколки, но моряки не ушли, пока не выловили всех немцев.
В вахтенном журнале МО-103 появилась запись: «19.40. Потоплена подводная лодка противника. Взяты в плен шесть человек экипажа. Широта 60 градусов 27,9 минуты N, долгота 28 градусов 24,9 минуты Ost. Поставлена веха».
Прибыв в Койвисто, «охотник» сдал пленных в штаб. Среди спасённых был командир U-250 капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт, штурман Гюнтер Ридель, второй штурман Германн Дирк, младший старшина Гейнц Фензен, санитар Гейнц Штюпель и матрос Рудольф Шарнке. Из опроса немецких моряков выяснилось, что потоплена подводная лодка U-250 – одна из новейших в составе гитлеровского военно-морского флота…
Из сводки Совинформбюро от 31 июля 1944 года: «Кораблями Краснознамённого Балтийского флота потоплена в Финском заливе подводная лодка противника. Шесть немецких матросов и офицеров из экипажа подводной лодки взяты в плен».
Все моряки МО-103, участвовавшие в потоплении U-250, были удостоены высоких правительственных наград. Командиру катера Александру Петровичу Коленко был вручен орден Красного Знамени.

по материалам сайта http://sovietmedals.ucoz.com